Антибол. Сбитый лётчик

- Простите, что настаиваю, Тимур Владимирович, но настоятельно рекомендую сесть в салон, - сказал хмырь.

Вежливый, бляха медная.

- А вы кто такие? - я решил тянуть время. Как на грех, кроме меня, на улице - только снег. А его в свидетели не запишешь...

- Меня зовут Шпуля, - сказал хмырь. Руки не протянул - умный мальчик. - В салоне ждёт мой работодатель, его зовут Лука Брази. Он просто хочет поговорить.

Я насторожился.

- Лука Брази? - что-то такое в памяти... - Не местный? Итальянец, что ли?

С хрена я сдался итальянцам?.

- Самый, что ни на есть, местный, - нос у хмыря покраснел, уши побелели. В модном, с искрой, костюмчике, явно не рассчитанном на наши погоды, его уже начало потряхивать. - Но не отсюда. Прошу вас: просто послушайте, что он скажет.

Одно из задних тонированных окон опустилось сантиметров на пять. Пахнуло тёплым воздухом, дымом сигар, и чем-то ещё... нездешним, экзотическим.

Цветами какими-то или фруктами.

- Ладно, - пока препирались с хмырём, я тоже окоченел. В нашем климате стоять нельзя. Движение - это жизнь... - Проедусь с вами пару кварталов, до своего дома, - Шпуля тут же кивнул, сверкнул вымученной улыбкой и бросился открывать мне дверь. Я его оттолкнул. Что я, инвалид, что ли?.. - Поди знаете, где я живу, а?

Не дождавшись положительного ответа, я плюхнулся на скрипнувшее кожей сиденье, втащил трость, затем ногу...

На морозе колено сгибаться отказывалось. Категорически.

Дверца захлопнулась именно с таким звуком, какого следовало ожидать от тачки за пятьсот штук баксов.

Салон соответствовал: кожа сидений - цвета заварного крема, Глазастик такой обожает. Вёдрами может лопать.

Все металлические части - на самом деле не металлические. Они золотые.

Я незаметно потрогал ручку на двери - точно золото. К бабке не ходи.

Остальные атрибуты роскошной жизни тоже было на месте: бар с напитками, и явно там не "Арарат" и минералка, а какой-нибудь Реми Мартен с перье.

Само "тело" сидело напротив, заняв почти весь диван.

Одето оно было в серый, не по погоде, плащ, хипстерскую шляпу с обвисшими полями и итальянские ботинки с кисточками, на такой тонкой подошве, что только по паркету шаркать.

Точно не олигарх, - подумал я, нагло разглядывая его мятую, словно у шар-пея, морду. - Глаза чересчур умные.

Он тоже меня разглядывал.