АнгелАда

Орала она страшно, поджимала ноги, каталась по земле, не обращая внимания на то, что к лицу липнут мокрые листья, а юбка задралась до неприличия.

— Что ты наделала?! — один из парней схватил меня за плечи, развернув к себе.

Тем временем подружайки пытались поднять Метелкину, но безуспешно, та орала и отмахивалась от рук.

— Скорую надо! — выкрикнула Воронцова, — Ей плохо.

— Что ты сделала?! — повторил парень.

— Ничего, — спокойно ответил, — Она сама упала.

Метелкиной становилось хуже, изо рта полилась рвота, а лицо уже отдавало зеленью.

Парень, что держал меня, бросился к ней. Она затихла, а он пытался повернуть ее голову так, чтобы она рвотой не захлебнулась.

Скорую все-таки вызвали. Кажется, Воронцова звонила.

Я отошла в сторонку, не отправилась домой, как следовало бы сделать, а продолжала наблюдать за происходящим. Я ведь ничего с ней не делала. Просто совпадение. Ну не могли же у нее и впрямь кишки взорваться от того, что я такое пожелала.

Метелкину увезли, а из ее компании никто так и не решился подойти ко мне.

Я чувствовала их иррациональный страх и жгучую ненависть. И эти ощущения были мне приятны. Никакой вины по поводу случившегося я не испытывала. Я ведь ничего не сделала, чтобы они не думали, но не могу так же сказать, что сильно сожалею о том, что случилось с Варькой.

На следующий день я уже знала, Метелкину увезли с острым приступом аппендицита. Внезапно разорвался аппендикс, как поговаривали. Но я ведь тут ни при чем...

2. Тайна исповеди

Ненавижу воскресенья.

И дело совсем не в том, что это последний выходной, и не в том, что завтра понедельник, который я, к слову, тоже не слишком люблю. Просто в воскресенье мама ходит в церковь. И я с ней соответственно. Каждое воскресенье я обязана отстоять с ней какую-то там службу, держа в руках свечку и напялив на башку платок, как старуха. И это в двадцать первом веке! Когда люди в космос летают, мы стоим, слушая заунывное песнопение попа, вдыхая прогорклый ладан.

Но это воскресенье выдалось особенно отвратительным.

Конечно, мама прознала о том, что случилось с Метелкиной. И хоть никаких доказательств того, что я каким-то образом порвала ей аппендикс, быть не могло, но Воронцова доложила учителям, директору и всем, кому только можно, что это я ее ударила. Благо, что она оказалась единственной, кто разнес эту чушь. Парни из одиннадцатого подтвердили, что Варька сама вдруг упала, да и врачи скорой подтвердили, что аппендикс разорвался сам, такое, оказывается, бывает.