Я с таким знаком

Я с таким знаком

Мичи Мориарти

Я с таким знаком

— Ай, погань! — я затряс ногой в отчаянной попытке выплеснуть грязную воду из кроссовка. Безуспешно, впрочем: белая сетка уже стала серо-коричневой, мокрый носок неприятно лип к ноге. Я вздохнул, смиряясь, сильнее надвинул капюшон непромокаемой ветровки, прижал к себе наплечную сумку и поспешил к двери.

Погодка выдалась мерзейшей. Носоглотку жёг ледяной воздух, стремившийся забраться как можно ближе к костям и проморозить тебя насквозь, на плечи давили испачканные поздней осенью тучи, укравшие солнце, да ещё и дождь этот... Не классический осенний ливень, заливающий дороги как опрокинутое ведро, а вот это косое убожество, похожее на тонкие-тонкие, кусачие струйки из забитой душевой лейки — сопровождающееся ещё, к тому же, порывистым ветром, вырывающим зонт из рук и срывающим капюшоны. Ненавижу такую погоду.

Я нырнул в обшарпанное одноэтажное зданьице с говорящей вывеской “Быстро и вкусно” и как мог стряхнул воду у самого выхода. Снял ветровку, всё ещё оранжево-жёлтую, и ухмыльнулся. Работает пропитка! Ткань становится совсем абрикосовой, когда промокает. Я повернулся к залу и едва сдержал разочарованное “м-даа”, увидев, что мест почти не осталось. Однако, на мою удачу, от столика в дальнем правом углу поднялись двое здоровых детин, направляясь в мою сторону — точнее, в сторону выхода за моей спиной. Я поспешил к тому месту, пока меня не опередили, и сел спиной к залу, позвал официанта.

Облепиховый чай тут был неплох. Не тот, что бабушка в родном Морожске делала, но и не из пакетика, тоже хорошо. Я даже разглядел апельсин в чайнике и почуял розмарин, отчего не смог сдержать улыбку. Бабушка… как-то она там? Надо бы съездить, проверить бабусю, как с работой закончу… Кстати о работе.

Я слушал происходящее очень внимательно, но входная дверь открываться не спешила. Мне не нравилось, когда покупатель задерживается, но портить имидж не хотелось. Не последняя сделка же, брякнут лишнего — и прощайся с репутацией! А в моём деле такого допускать нельзя.

— Простите! — снова позвал официанта я, и под его быструю руку наговорил:

— Яичницу мне, пожалуйста, на три яйца. Нет… на четыре! И краюшку хлеба. Чёрного. С солью!

Жрать хотел как три медведя. Не перекусить, не покушать, а именно жрать! А в подобных придорожных местах что-то заказывать окромя яичницы, которая совершенно точно не лежала несколько раз в заморозке, я брезговал.