Королевство Потерянных

Разносить по городу документы, улыбаться хорошеньким секретаршам, расписывающимся за полученный пакет и мчаться дальше, и не вспоминать чёрных бабочек да кружевные крылья, серебряно-чёрные.

Время тянулось невероятно медленно, но стоило отвлечься на воспоминания, как тут же зазвенел сигнал. Мих неторопливо сел, выключил будильник и убрал телефон в карман джинсов. Надел все ту же рубашку, несмотря на прохладу весенней ночи, бросил в карман джинсов заветную цепочку, но затем передумал и просто зажал ее в кулаке.

Улица встретила Миха тишиной, разбавленной звуками оживлённой дороги в двух кварталах слева, жидким светом фонарей да свежей, влажной прохладой. Парень поёжился и заспешил направо, мимо плотных, размалёванных граффити ролет закрытого магазинчика, вдоль унылого серого дома и зияющей пасти арки, ведущей во двор. Свернул за угол, пересёк узкую и пустынную улочку и углубился, наконец, в маленький скверик, складывавшийся из нескольких дорожек. Дорожки обрамляли старый потрескавшийся фонтан, в котором много лет уже не было воды, кроме дождевых луж. Мих отошёл в сторону от фонтана, миновал фонарь, и придирчиво осмотрел спрятавшуюся за недавно подстриженными кустами снежноягодника скамейку. В темноте не было заметно потрескавшейся краски и досок в «заусенцах», только аккуратные очертания да чуть поблескивающие от выпавшей росы кованые подлокотники. Мих потоптался ещё немного, оглядывая короткую аллейку в обе стороны и пытаясь рассмотреть за кустами, не идет ли кто с улицы. Однако, в столь поздний – или скорее ранний – час никто не собирался проходить через сквер. Ничто больше не мешало, и рассвет был близок.

Внутри всё онемело, будто кто-то милосердный сделал анестезию и заморозил все чувства и даже ощущения. Мих аккуратно выложил на холодный металл подлокотника цепочку, проследил, чтоб она случайно не соскользнула, и сел рядом. Это было уже спокойное, почти равнодушное ожидание, однако любой звук, даже едва заметный шелест молодой листвы на лёгком ветерке, заставлял вздрагивать. Затем с соседнего дерева на дорожку слетела ворона. Её оперение поблескивало в отсвете фонаря. Ворона склонила голову, и Мих замер. Тогда она короткими прыжками приблизилась, и снова глянула искоса. Парень облизнул пересохшие губы.

- Уходи, - сказал он негромко, и собственный голос показался ему вороньим карканьем, - Кыш!

Он чуть притопнул ногой, ворона отпрыгнула в сторону, но даже не раскрыла крыльев.