Без царя в голове

Посидели молча некоторое время. Потом хозяин квартиры предложил перекись водорода и бинт.

— Не надо, я дома сама, — снова улыбнулась девушка. — Подумаешь, пара царапинок.

— И то верно, — кивнул собеседник, разглядывая получившийся кровавый рисунок. — Ну-ка, на что похоже?

Наташка пожала плечами:

— На созвездие?

— Именно! Вот под такими звёздами любовь свою найдёшь. Которая навсегда. Розу высуши и храни. Оберег от новых проклятий. А теперь прощай.

— Спасибо вам.

Девушка спрятала в задний карман сложенную бумагу.

Осторожно взяла со скатерти цветок с изломанным стеблем.

— Вера! — позвал старик.

Из прихожей прибежала вторая девушка, испуганно разглядывая младшую сестру:

— Ты как?

Наташка молча подняла большой палец и пошла на выход.

— А ты присядь-ка, — хозяин квартиры устало указал на один из резных стульев. — Долго будешь сестрёнку мучить?

— Чего?

Глаза Веры стали круглыми, как две голубые монетки. Она покраснела, тяжело и возмущённо плюхнулась на сиденье.

— Того! — сурово ответил Аристарх Аронович.

— Завистью от тебя за версту несёт! Сестра помоложе, поинтереснее. От парней отбоя нет. Небось, у родителей любимица. Но её ли в том вина?

Губы девушки задрожали, брови поползли вверх, по дряблым щекам готовы были покатиться слёзы. Она опустила лицо и покачала головой. Старик продолжал:

— Не свезло девке пару раз, а ты и рада ей недобрых мыслей подкинуть? Совсем в тоску загнала. А если бы в петлю? Вот тебе и «проклятие». Разве ж это по-родственному?

На белую скатерть, рядом с подсохшими багровыми точками, закапало прозрачным.

Вера, шмыгая носом, попыталась оправдываться:

— Ничего я не завидую! Зависть, между прочим, страшный грех. А я православная. В церковь даже хожу...

— До или после колдунов-то? — засмеялся старик.

Девушка подняла заплаканное лицо, открыла рот, но не придумала, что ответить. Снова потупилась:

— Я же не думала... Всё поняла. Я ведь люблю её... Завидовать больше не буду!

— Верю, — мягко ответил колдун.

Он поднялся из-за стола, выбрал с полки одну из глиняных свистулек, протянул гостье.

— Держи. На память. А о нашем с тобой разговоре — молчок!

Через пару минут, наблюдая в окно, как Вера обнимает у подъезда младшую сестру и хвастается подарком, Аристарх Аронович прошептал:

— Больше не будешь.

Окна квартиры выходили на запад, вечернее летнее солнце приятно согревало очень старые кости. За спиной скрипнули половицы. В комнату вошёл молодой человек в длинном кожаном плаще.