Паршивцы Города N. Том 1: Цикл Цевнолье

Но, кажется, один смельчак всё же нашелся...

***

— Ну и дела! Сама Голубая трава пожаловала в моё логово!

Совсем безлюдный и скупо освещённый подвал встретил Бродягу. Как будто комета, она плавно пронеслась от выхода к единственному занятому столу, за которым сидел Сыщик. Это был арахнид — гигантский паук с человеческим туловищем, головой, руками. Голос его был таким громким, что даже корни зубов сводило так, как будто их обдали ледяной водой. Поморщившись под маской, девушка опустилась на стул напротив мужчины.

Он же, тоже спрятав свои незрячи глаза за тёмными очками, кажется, смотрел куда-то в сторону, на уставшую после шумной ночи официантку.

— Ми, нам на двоих, чтобы мозги проснулись! — вежливо, но всё так же громко попросил арахнид, после поворачивая голову уже к гостье, — Ну, что же за заказ у тебя на руках?

— Анархия.

Реакция Сыщика не заставила себя ждать. Его секундная пауза и вытянувшееся лицо говорили, что он был крайне удивлён этими словами.

Он облизнул губы, снял очки. Четыре незрячих, а потому и побелевших, глаза опустились к столу.

— Знаешь, что отличает хорошего Бродягу от плохого Бродги? — спросил он, заулыбавшись в предвкушении.

— Я знаю эту шутку, Сыщик. Давай к делу, — устало ответила Трава.

— В том, что плохой Бродяга живёт дольше. А ты плохая Бродяга. Ты ужасная Бродяга. Ха! Кажется, твой информатор хочет твоей смерти, а, золото?

— Я доверяю своим связям.

— Конечно, доверяешь! Меня волнует другое, смекаешь?

— Почему ты?

— Почему я? — довольно подтвердил Сыщик, — Либо ты решила вернуться к делам в Нижнем.

..

— Исключено, — тотчас отрезала Голубая трава, перебив арахнида, на что тот поморщился, прищурил глаза.

—... Либо ты беспокоишься о своей репутации, да?

Наконец-то принесли выпить и закуску. Нездорово худая океанидка — ветвь человеческой эволюции, к которой также относились эльфы — неслышно подошла к столу, хотя Сыщик задолго до этого отвёл взгляд в её сторону.

Синекожая, с перепонками между пальцев и некрупными жабрами на груди под одеждой, она подала остатки после закрытия: немного мяса, сыра, остывшего хлеба, а кроме этого пару стаканов с чёрной и густой жижей. Жижа эта манила ароматом сосны и карамели.

— Спасибо, Ми! — громко заметил Сыщик, а потом перешёл на непривычно приглушённый тон, — Хорошая девочка. С головой на плечах. В Нимелусе немного таких.