Пластик

Ого, подумал я и пообещал прийти. Будто и она пообещала что-то.

И вот. Автобусное кольцо без автобусов, какая-то промзона, необычно тёплый осенний вечер – и закат разгорается, слишком красный, неприятно тревожный, исчерканный проводами, как штрихами чёрного маркера. Ветер до изумления тёплый и влажный, пахнет осенней гнилью. Пустынно, чертовски пустынно. Молчанье.

Нарушает тишину только гул линии электропередач. Зубы от него ломит.

И так жутко, так тоскливо, так тянет душу всё это вместе – этот душный ветер, этот красный закат, этот электрический гул – что, кажется, пошёл бы и…

И на этой мысли я осознал, что валить отсюда надо. Валить. Немедленно.

Но автобусное кольцо – вот оно, а ни единого автобуса нет. И машин не видно.

Я достал телефон, чтобы вызвать такси – и увидел, что «вне сети». Не только интернет, но и телефонный сигнал не ловится.

Вот тут-то страх и упал внутрь меня, как свинцовый шарик – тяжёлый, тошнотворный, с металлическим привкусом во рту. Нерациональный страх, непонятно перед чем. Захотелось бежать со всех ног – от промзоны, заката и электрических опор. Хоть куда-нибудь.

Я пошёл прочь, стараясь не переходить на бег: бежать тоже показалось страшно. Сердце колотилось в горле.

А вокруг был какой-то убогий район. Нежилой.

Я, быстро и всё ускоряя шаги, пошёл мимо пыльных гаражей, каких-то подсобных лачуг, складов с металлическими воротами, закрытыми на висячий замок, под гроздьями и гирляндами электрических проводов. Охапки проводов шли к металлическим мачтам с лесенками, а мачты заканчивались странными тёмными конструкциями, мигающими сверху красными электрическими глазками. От них провода, как скрученные металлические нервы, тянулись к самой большой штуковине, она маячила впереди и наверху, странно громоздкая для ажурной конструкции креплений. Здоровенный бетонный шар. У меня не хватало воображения понять, зачем он нужен.

Я обошёл какую-то постройку в жёлтой штукатурке, вроде слишком высокой трансформаторной будки, а сам всё смотрел на этот шар. Никогда раньше не видел таких.

И вдруг с шаром что-то произошло. Тонкая трещина, из которой пробивался красный свет, прошла по его боку – и начала расширяться. Это мне показалось очень неприятным, потому что я никак не мог понять, зачем, но так заворожило, что я остановился.

И смотрел.