Тринадцатая пятница

Но хуже всего было то, что со временем вампир начинал неумолимо забывать собственный облик. Некоторые бедолаги опускались до совершенно скотского состояния и жили потом во всяких подземельях и канализациях, питаясь крысами и, в лучших случаях, наркоманами. Для таких и осиновый кол стал бы в радость.

- Приобретённый вампиризм проделывает удивительные штуки с пост-человеческой психикой, батенька, - вещал доктор Вано. - Именно посему резкое увеличение численности кровососущих и, как следствие, пищевая конкуренция меня совершенно не беспокоит. С кем нам конкурировать, позвольте спросить? С жалкими трущобными мышехлёбами?..

Невозможность увидеть собственное лицо изрядно расстраивала Аристарха. Но и этим он без лишней скромности гордился! - превращение в вампира не повлияло на силу его воли и способности к стратегическому планированию. Раз в месяц, в одно и то же заранее оговоренное вечернее время, он посещал барбер-шоп, уютно расположенный на одной из центральных улиц под сенью густых каштанов. Тросточка и тёмные очки избавляли от лишних расспросов. Стригла его всегда одна и та же мастерица - молоденькая, полненькая и весёлая. Она всякий раз восторгалась конечным результатом, и это наполняло Аристарха успокоением. И, матерь-Луна, до чего же приятный исходил от неё аромат, до чего же она была аппетитной и полнокровной!.. Но думать о Ясе - кажется, так её звали?.. - в подобном ключе Аристарх себе строго-настрого запретил.

- Вы по-прежнему сентиментальны, mon cheri, - отмечал прозорливо доктор Вано. - Среди гемоглобинозависимых это крайне редкое явление.

За свою очень долгую жизнь Аристарх навидался всяких вампиров. Встречались среди них томные красавцы и красавицы, столь же прекрасные, сколь и откровенно глуповатые. Попадались мрачные циники-одиночки, предпочитающие влачить уединённое существование - к таким, в минуты особенно чёрной меланхолии, Аристарх относил сам себя. Доводилось ему лицезреть и откровенных чудовищ, в которых от человека оставался лишь отдалённо напоминающий его облик. Эти убивали с безумием бешеных собак и алчностью голодных волков - и даже в здешней, не больно-то расположенной к проявлениям морали, среде их откровенно не жаловали.

- Признаться, особи, впадающие в кровососущее помешательство, единственная моя причина брать в руки осину, - констатировал доктор Вано.