У Мэйзи всё хорошо

– Ты принимаешь таблетки? – следующий вопрос.

Да, принимаю, мама. Да-да, они помогают. Нет, не надо обращаться к доктору. Со мной и вправду всё хорошо. Честно-честно. А теперь извини, но мне пора в школу. И, пожалуйста, не смотри так недоверчиво. Последнее я, конечно же, вслух не сказала.

Я ненавижу школу. В ней все всегда какие-то злые. До терапии я видела её как вечно горящую чёрным пламенем печку. Большую человеко-печку, то ли сжигающую нас, то ли выковывающую нас новых.

Теперь полегче: от прошлой темноты остались лишь вечная серость стен и парящий затхлый воздух в коридорах. Хтонины здесь так много, что она сливается в одно гудящее облако, а отдельных тварей я могу различить только прищурившись. Либо когда разом появляется много новых, как сейчас.

Учитель в конце урока раздал результаты контрольной, и тут же повалили «чернушки» – так я прозвала этих маленьких демонов, когда ещё видела их истинный облик. Комки мрака, пылающие чёрным. Из-за таблеток я теперь видела их как мыльные пузыри, вечно вибрирующие и жужжащие, будто рой пчёл. Особенно много их было рядом с отличником класса – подумаешь, не на сто баллов написал, не магнитофон же проиграл.

Как только прозвенел звонок, один парень с хрустом скомкал листок с тестом. Пространство вокруг него слегка подернулось. Я пригляделась: за его спиной был самый настоящий громила, размером с медведя. Редкий вид хтони, и как я раньше не заметила… А, да – новенький. Это ж сколько в нём злости-то.

– Мэй-Мэй! – Хана с хлопком положила руки на мою парту и нависла надо мной. – Айда в караоке!

– Что, сегодня?

Она с улыбкой закивала. Подруга всегда отличалась энтузиазмом и внезапностью. За лямку рюкзака она вытянула меня в коридор, где заговорщицки бросила:

– Гу Шихун тоже идёт.

– Кто? – вяло спросила я, а потом вспомнила, что так зовут новенького.

Но Хана уже выдумала целую теорию:

– Не притворяйся! Видела, как ты на него заглядываешься. Я, конечно, и сама на него поглядывала, но так и быть, по-дружески уступлю. Мне кажется, вы хорошо подходите друг другу. Оба такие тихони!

От сравнения я покривилась, но смолчала.

На выходе из школы к нам присоединились ребята из музыкального клуба: щуплый Шань, чьи паучьи пальцы были созданы для игры на жуане, Ситцу, от природы высокая, но испортившая осанку из-за игры на хуцине, и Билен, игравшая на гуцине с шёлковыми струнами. Нечасто мы вот так собирались, вне репетиций. И, как и говорила Хана, Гу Шихун тоже пошёл с нами.