Защитить тишину

Мгновение наслаждается наступившей темнотой, в которой почти нет звуков — только где-то далеко, почти неслышно шурша колесами, проносятся по Большой Советской десятки автомобилей. И закрывает двери.

На улице темно. На улице только два цвета, желтый и черный, переходящие друг в друга: сверкающая под фонарями золотистая морось — в черноту неба, толстый слой слежавшихся мокрых листьев — во влажную шероховатость асфальта, живые теплые окна — в холодную штукатурку стен.

Серафима сворачивает вниз, к набережной с разномастными корпусами университета и общежитий.

Когда-то она сама пять лет каждый день ходила этой дорогой на учебу, поэтому точно знает, куда идти.

Мелкие капли, которые невозможно назвать дождем, оседают на стеклах очков. Серафима снимает их и аккуратно складывает в футляр: если разобьются — будет жалко.

Узкая улочка насквозь пересекает неосвещенный парк. Серое платье растворяется в темноте. Серафиме не страшно. Она спокойна. Таких, как она, не трогают даже маньяки.

Студентов она догоняет на выходе из парка, еще квартал держится чуть поодаль.

И только когда за ярко освещенным проспектом Победы начинаются глухие стены корпусов военного училища — с одной стороны, и вечная стройка — с другой, она ускоряет шаг.

***

Виолетта Белякова, первокурсница филфака, бодро цокает каблучками по асфальту. В компании парней и Алинки ей не страшно возвращаться в общагу по темноте. Что с ними может случиться, когда их четверо? Поэтому, когда кто-то из парней обхватывает ее сзади за пояс и касается губами шеи, она даже не пугается.

Только возмущенно восклицает:

— Грек, ты? Хватит придуриваться!

Конечно, это Сашка Ермаков, прозванный Греком за то, что на первой же паре про мифологии пересказал преподавателю чуть ли не все греческие мифы. Это Сашка, я же сразу ему понравилась, успокаивает она себя, краем глаза замечая на расстоянии пары метров Сашкины глаза, круглые и огромные, как фонари. Но кто тогда, думает она последними остатками сознания, когда в шею впивается что-то острое и она еще успевает почувствовать теплую, густую жидкость, стекающую под воротник…

И фонари гаснут.

***

Библиотекарша Серафима снова переходит на шаг и сливается с темнотой, со стенами военного училища, с голыми черными кустами акации. Достает из сумки платочек из белоснежной ткани (она ненавидит бумажные), аккуратно промокает губы. И выходит на проспект.

Пятнадцать лет назад здесь же, между училищем и стройкой, навстречу ей из кустов вышел высокий худой незнакомец в сером плаще.