Здравствуй, Питер Новый год!

Вообще Петербург был замечательным городом для вампиров: солнце появлялось раз в вечность, ночи белые, всё видно, а потому поздней весной, летом и ранней осенью некоторые жители города ходили вялые и почёсывали шеи, ругая на чём свет стоит необычно крупных и злых комаров и совершенно не подозревая, в чём на самом деле дело. Тоха мог хоть сутки напролёт стоять с гитарой в разных местах города, зарабатывая себе на алкоголь и перевариваемые вкусняшки. Хотя покусывать людей всё-таки приходилось, благо они отрубались, а потом ничего не помнили.

Но в холодную половину года в таком климате существовать было тяжко: влажность и пронизывающий ветер, плотно закутанные люди... Чем терять последние остатки тепла своего и без того вяло работающего организма, лучше провести в спячке несколько месяцев и проснуться, когда погода не будет такой кошмарной

Сима появилась в гнезде 3 года назад и уже зимовала с Тохой, а вот явлению под названием Тася было всего несколько месяцев, и парень думал, как бы получше сообщить о скучном, пустом и очень долгом сне, по завершении которого страшно будет сводить живот и захочется кого-нибудь растерзать.

Так и не придумал.

— Что?! — воскликнула девочка, вскакивая с дивана. Она была тощая, но одежда на ней была по современной моде оверсайз, ещё и кепка на голове. Старшие презрительно называли её пугалом. — Спать целых 5 месяцев?! Да так вся жизнь пройдёт!

Тоха развёл руками.

— Ну так жить придётся долго, мы-то из нормальной жизни выпали, неча было собираться помирать.

Видя, каким обречённо-печальным стало лицо её новой младшей сестры, мягкая интеллигентная Сима поспешила утешить:

— Тасюш, не расстраивайся так! Это всего лишь зима, зимой всё равно холодно, а зато потом сразу наступит весна.

Глаза Таси, уже с такими же тёмными кругами, как и у большинства вампиров, изумлённо вытащились.

— А Новый год? А Рождество? А как же ёлка, ярмарка, Масленица? Всё пропустим? Тут так не принято?

Сима с Тохой задумались.

— А вообще... На недельку-то проснуться можно без проблем, мы же пока не старые, у нас голова болеть не будет, — прикинул парень.

— Рождество? — раздался насмешливый голос: в сумрачную гостиную, такую же захламлённую и ободранную, как и остальная квартира, элегантно вошёл Антоний. — Не думал, что ты верующая.

Тася усмехнулась, вытянула руку и перекрестила его:

— Изыди, нечисть!

Антоний поднял тонкую бровь.

— На православных не работает. На атеистах тоже.