Помоги себе сама... С помощью других

И когда Мередит буквально впилась глазами в свое отражение, она услышала в голове негромкое шипение:

- Ну что, довольна, Аршуа́й-Я?

Другая актриса могла бы списать это на бунтующий внутренний голос, но не Артсон. Сей знак был самым дурным из всех, который только она могла себе представить…

- А я говорила – воспользуйся всей моей силой…

- Нет… - сдавленно произнесла блондинка, чувствуя, что по щекам катятся слезы.

- Ты не сможешь сопротивляться… - голос звучал все увереннее. – Нельзя нашу силу использовать наполовину… Раскройся, Аршуай-Я!

- Не надо…

- Я тебя заставлю!

Последнее слово ударило колоколом.

Мередит схватилась за лицо пальцами, будто пыталась его сжать – кожа прилипла к подушечкам так, на что не способен ни один суперклей. Блондинка сделала резкое движение руками – то ли хотела оторвать пальцы от лица, то ли хотела это сделать вместе с лицом…

И прежняя Артсон стала отделяться от тела.

Единственным, что еще соединяло «маску» с настоящим телом, были многочисленные нити, похожие на те, что тянутся за перебродившими соевыми бобами, когда их отделяешь от тарелки – Мередит не любила сою именно поэтому, но более точного описания происходящего процесса не могла подобрать.

Актриса подняла свою блондинистую «часть» над головой и столкнулась взглядом с ухмыляющейся брюнеткой, от которой и передались эти самые ярко-зеленые, незабываемые глаза…

В одном главный режиссер был неожиданно прав – в Мередит находились две личности.

Только на самом деле личность была одна. Ее боялись, о ней сочиняли страшные истории, ей пугали непослушных детей…

Мередит Артсон была шамрена́йей по имени Аршуай-Я.

И этот факт ей было скрывать все труднее и труднее.

«Мартин, милый Мартин! Почему я тебе не могу сказать всю правду?» - сокрушалась Мередит, думая о себе настоящей. А другим людям она сказать об этом не могла – более того, скорее боялась их. И это было неудивительным – если бы она рассказала, что в одиннадцать лет ее, неказистую и нелюбимую, отвели на берег Верво́льды для того, чтобы шамрена́йи, жуткие женщины-амфибии, пожирающие влюбившихся в них мужчин, забрали свою дань, вряд ли кто проникся бы к актрисе сочувствием.

«Она это заслужила! Бейте ее!» - даже сейчас, в более-менее просвещенный век, люди боялись шамренай и устраивали на них охоту… Немногие из тех девочек, которых обрекли стать монстрами, смогли сохранить себя.

Мередит была из их числа.