А судьи кто?

А судьи кто?

Натали Смит

А судьи кто?

– Ну кто так пасует? Джо, вот скажи мне, откуда у него руки растут? Спорим, что из задницы?

Небольшой ноутбук стоял в изножье кровати, на экране – самый разгар матча по регби. Монитор светил намного ярче ночника в углу палаты, подсвечивая напряжённое лицо болельщика в синей форме врача. В тусклом свете запавшие щёки выглядели провалами, а лысая голова отражала свет, будто персональная больничная луна.

Джо мог бы поддержать диалог, но предпочитал помалкивать. Этому в немалой степени способствовала трубка в горле, благодаря которой он ещё дышал, и кома. Потому на любой вопрос доктора ответом был звук аппаратуры жизнеобеспечения. На первый взгляд, врача это устраивало.

– Бургер тебе не предлагаю, что-то ты в последнее время плохо ешь, – доктор бросил взгляд на один из мониторов, провёл рукой над головой пациента, отмечая колебания поля панкаран, и смачно откусил от своего бургера. Капля кетчупа красной кляксой растеклась по синей униформе. – Договорились, двойной чизбургер, когда встанешь.

Доктор закинул свои длинные тощие ноги на край кровати и прислушался:

– Дружище, к нам гости, – хмыкнул он. – Но ты не беспокойся, я всё улажу.

Дверь в палату тихо приоткрылась, человек нерешительно замер на пороге:

– Доктор Ходжес?

– Смотря по какому вопросу, если у вас повестка в суд, то это не я.

– Я медбрат Паркер.

– Заходите, мы с Джо регби смотрим.

– С Джо? Наверное, я палатой ошибся, здесь мистер Генри…

– Мистер-твистер... Не ошиблись, но я зову его Джо, мне так больше нравится. Ему, кстати, тоже. Заходите и закройте дверь. И тихо, чтобы сёстры не слышали, вечно жалуются, что я здесь ужинаю.

Доктор Ходжес стряхнул на пол крошки и в упор уставился на медбрата. Новенький, несколько недель как перевёлся из госпиталя Мэйо, никто о нём ничего сказать не мог – нелюдимый. Коренастый, слегка сутулый, чёрные волосы с проседью взъерошены, будто вместо расчёски знают только пальцы. Карман штанов слегка топорщился, и медбрат неосознанно отдёргивал от него руку. Доктор раньше не встречал таких, как он, в стенах своей больницы – редкая птица. Настолько сильное багровое поле и чёрные пульсирующие узлы в ореоле – абсолютная уверенность в своей правоте, раковая опухоль панкарана -- это не лечится. Человек возомнил себя выше других, думает, что может казнить и миловать по своему выбору.

Что ж, не сегодня.

– Зачем вы здесь? – насторожился Паркер.

– Матч смотрю.