Хорошая девочка

Бедная моя собака, пока хозяйка тут помирала, шарилась по улице на самовыгуле. Ладно хоть ничего с ней не случилось, а то народ нынче злой.

Щелкаю замком, распахиваю дверь – собака входит в квартиру, лениво перебирая лапами. Шлепает на кухню и жадно пьет из розовой пластиковой миски. Следую за ней, качаю головой: подкармливает ее кто-то что ли?.. Роял Канину свою по семь тыщ за мешок едва погрызла с утра, а бока круглые и пузо набитое. Главное, чтобы по помойкам не шарилась, и чтобы сволочь какая не отравила.

Тьфу-тьфу, через левое плечо.

Я оседаю на табуретку – ноги все еще не держат как надо – и чешу Клепу за ухом.

– Хорошая девочка, хорошая…

Клёпа фыркает вдруг, начинает клацать пастью, в глотке булькает и она… отрыгивает полупереваренный кусок плоти. Гадость падает на пол, в лужу мутноватой слизи, перемешанной с золотистой спутанной шерстью, а собака жирно облизывает морду, подбирая языком ниточки слюны, и выразительно смотрит на меня, мол: “Что-то не так?”.

Я хорошая хозяйка, поэтому сквозь отвращение, сжимающее желудок, всматриваюсь в эту дрянь, дымящую на моем ламинате.

Нужно убедиться в том, что ничего опасного или вредного для своего собачьего здоровья Клепа не сожрала. Изжеванное мясо, из него белый осколок кости, серая тонкая шкура. Курятина что ли? Тыкаю ручкой от совка, оглядываю с другой стороны и замечаю… Ноготь. Пожелтевший, рыхлый и толстый старческий ноготь на мезинце ноги.

Ох!..

Да к черты это ваше ровновесие! Падаю спиной на холодильник, сползаю, темнеет, темнеет… О, нет… Щипаю себя за руку, ничего не чувствую, выкручиваю кожу изо всех сил! Ай-яй! Боль пробивается сквозь дурноту, возвращая меня на кухню.

Я, распахнув рот, тяжело и жадно хватаю воздух– опухший нос совсем не дышит. Клёпа тыкается мне в щеку, встревоженно скулит.

– Хо-ошайа де-очка… – мямлю я, еле как ворочая языком, и пытаюсь ухватится за собачью холку, чтобы приподняться.

Клёпа хватает меня за футболку, тянет, будто хочет помочь. Я с трудом добираюсь до жилой комнаты, единственной в моей квартире, ищу телефон.

Когда я видела его в последний раз? День назад? Два? Как сквозь землю провалился!

Накидываю стеганое пальто и вываливаюсь в подъезд. Ковыляю к двери тетки Нины, попутно замечая, что квартира деда, третья на нашей площадке, приоткрыта. Тонюсенькая тёмная щелка между коричневым дерматином и деревянным косяком.

Звоню, звоню, уже барабаню кулаком – Нины, похоже, нет дома. Долго всматриваюсь в глазок, надеясь увидеть свет. Но ничего.