Хорошая девочка

Хорошая девочка

Wargoshi

Хорошая девочка

Он хватает мое плечо, разворачивает и наотмашь бьет кулаком по лицу. А меня никогда раньше не били! Это не столько больно, сколько страшно. Страшно от хруста переносицы, от того, как в ушах тут же начинает звенеть, а на глаза наползает черная пелена с яркими зелеными всполохами. Я пытаюсь кричать, отбиваться, но кровь заливает горло, вздувается багровыми пузырями на губах. Он дышит на меня перегаром, трясет, как котенка, так, что голова мотается туда-сюда и, кажется, вот-вот оторвется. Но страшнее всего от того, что в этом обшарпанном подъезде да в первом часу ночи хрен мне кто поможет. Напуганные жильцы в лучшем случае послушают через дверь мои хрипы, проверят замки, перекрестятся для верности. В худшем просто тихо выматерятся в подушку и укроются с головой, чтобы переполох драки не мешал им спать.

Он волочет меня по ступеням на площадку и начинает душить. Стискивает горло, для верности бьет затылком о стену. И я понимаю кристально четко, что...

Меня. Убивают.

Единственная мысль пульсирует в голове.

Прямо здесь и сейчас, в разбитой хрущевке, в задрипанном городишке, в самой глубокой заднице нашей умом не понятой, аршином не измеренной. Шершавыми, желтыми от никотина лапищами, под завывание стылого ветра и грохот ливня по стеклу.

Какая ужасная в своей серости смерть.

Я уже даже не сопротивляюсь. Нет сил. Руки онемели, отнялись и повисли плетьми вдоль тела.

Первая лягушка сложила лапки и утонула в молоке. А вторая билась, билась, взбила масло и спаслась из кувшина.

Я определенно первая лягушка.

Вдруг мой убийца глухо охает, хватка разжимается. Я сползаю по стене, а он летит куде-то вбок, падает на убегающую вниз лестницу. Меня хватают, куда-то волочат. Я спотыкаюсь о лежащее тело, лечу через три ступени, падаю. Меня ловят, поднимают, сквозь звон и шум крови в ушах улавливаю женский голос. Он подгоняет. Буквально умоляет шевелить ногами. И я стараюсь, правда!

Не вижу ничерта. Зрение сузилось до маленького пятнышка, плавающего в серой пульсирующей мути.

Резкая остановка. Врезаюсь в спину. Различаю ярко-розовые волосы, собранные в высокий хвост. Перед глазами немного проясняется, шум морского прибоя в ушах стихает. И тут же слышу с верхних этажей:

– Твари, воровки! Обеих угандошу, шалавы!..

Щелчок дверного замка, короткий скрип.

– Эй, мужик, я сейчас полицию вызову! Хватит орать, люди спят!

– Завали! Пошел на х!..

Топот тяжелых ботинок по ступеням. Торопливый.