Солнце моё, взгляни на меня

Солнце моё, взгляни на меня

Ольга Рэйн (O'Raine)

Солнце моё, взгляни на меня

Чем старше я становлюсь, тем сильнее скучаю по папе. Он отдаляется от меня во времени, как будто неподвижно стоит на плоту, уносимом течением, а я кричу ему с берега, прыгаю, машу руками, надеюсь, что он смотрит, что всё ещё видит меня.

У него были серые глаза, очень светлые, с темным ободком по краю радужки. У меня такие же. Я вглядываюсь в них в зеркале, пока мне не начинает казаться, что оттуда за мной наблюдает кто-то другой, незнакомка, и она - часть черноты, бездны, начинающейся прямо за моими зрачками. Не знаю, насколько она - это я, и даже не до конца уверена, что она - человек.

Тем далёким летом папа был рядом со мной, весёлый, худой, нескладный. Мне было шестнадцать, Советский Союз доживал последние месяцы, август был жарким, а в полях цвела дикая кинза, наполняя воздух резким, липким, слегка тошнотворным запахом.

- Не завтракай, - сказал мне папа утром. - Чаю выпей пустого, а в рюкзак положи пару яблок и батон. И сыру еще. Может, помидор? И угля активированного. И конфет. И шоколадку я там от тебя за книгами спрятал, "Алёнка", твоя любимая.

- Не беги, - сказал папа, когда мы шли к гаражу через военный городок. - Ты куртку положила? А сапёрную лопатку? Нож взяла? Наточила? Завернула хорошо, рюкзак не порежет? Пистолет у меня, потом тебе отдам. Ну как ты могла забыть про шоколад, я же напоминал!

- Не суетись, - сказал папа, когда мы выкатили мотоцикл "Урал", он же Мотя, из гаража. - Давай-ка для разогреву на Моте вверх по дороге и обратно. Я пока к колонке сбегаю, воды наберу. Нежнее со сцеплением, плавнее отпускай, сколько можно тебя учить!

- Не перепутай, - сказал папа, когда я вернулась и пересела в коляску. Он поставил мне в ноги канистру с водой и канистру с бензином. - Бензин под красной крышкой, вода - под синей. Бензину ты, конечно, не отхлебнешь, даже второпях, а вот воды в бак залить - запросто, я с тобой давно знаком. Остановись и понюхай, хорошо?

К специальным креплениям на Мотином боку он приладил длинную стальную жердь размером почти с меня.

- Ну, поехали, - сказал папа. - Ты готова? Тань, ты точно готова?

- Да, папа, - сказала я и опустила на глаза мотоциклетные очки. Мне казалось - я была готова.

Нас останавливали дважды - на прошлой неделе пропала четвёртая девочка и милиция выставила блок-посты на дорогах. Папа показывал офицерское удостоверение, я кивала, насупившись.