Ведьмин внук

* * *

Уличный фонарь, как обычно, лишь краешком своего света касается окна, делая темноту квартиры не такой полной и позволяя рассмотреть окружение, даже если густой сумрак скапливается чернотой по углам. Два кресла со столиком межу ними у ближайшей стены, старая тяжёлая люстра на потолке, кусочек шкафа и... диван.

Кто-то сидит, сгорбившись на его краю. На мгновение Артёму кажется, что это бабка. Что он так и не проснулся, а это всего лишь ещё один виток страшного сна. Вот сейчас свежевыкопанная могила снова распахнёт свою пасть под ногами, чтобы проглотить, и он упадёт.

Артём сглатывает и всё-таки делает осторожный шаг вперёд.

Под ногами оказывается твёрдый пол, а тёмная фигура ещё сильнее склоняется и... всхлипывает.

— Мам?.. — неуверенно зовёт Артём, и фигура распрямляется, поднимая голову. Глаза на скрытом в тени лице вспыхивают алыми угольями, отчего Артём отшатывается, едва не спотыкаясь на ровном месте.

— Его больше нет, — доверительным хриплым шёпотом замечает фигура с горящими глазами.

— Что?.. — вопрос срывается с сухих губ помимо воли.

Стоит только моргнуть, как красные огоньки исчезают. Свет фонаря за окном будто бы становится ярче и теперь уже можно рассмотреть сидящую на диване мать.

— Мам? — снова зовёт Артём и решительно подходит ближе, чтобы щёлкнуть выключателем.

Свет вспыхивает под потолком, больно режа глаза.

— Мам.

Теперь он видит детали: бледное лицо, до побелевших костяшек сжавшие мобильник тонкие пальцы и отрешённый взгляд.

Артём присаживается перед матерью на корточки, привлекая к себе внимание, а получив его, переспрашивает:

— Мам, что случилось?

— Его больше нет, Тём... — мать всхлипывает, кривя искусанные губы в болезненной гримасе. — Папы больше нет.

Повторённые голосом матери слова видения заставляют сердце Артёма пропустить удар.

Его больше нет...

* * *

— Тём? Артём!

Прикосновение к плечу пугает, заставляя вздрогнуть и пошатнуться. Артём в последний момент успевает выставить руку назад, замедлив падение и удержав подобие равновесия.

В комнате ярко горит свет, а на диване перед ним никого нет.

Резко поднявшись, Артём разворачивается и всё-таки теряет равновесие, но падает не на пол, а на бабкин диван, почти туда же, где несколько секунд назад сидела мать. Та самая, что сейчас стоит перед ним: сонная, хмуро-растерянная, без следа слез и отчаяния на лице и совсем в другой одежде.