Ведьмин внук

Артём почти переступает обозначенный стыком линолеума порог гостиной, когда с кухни доносится тихое шуршание, будто кто-то что-то гоняет по полу.

Рванув на звук, Артём замирает в дверях. На кухне пусто, только из разорванного у окна пакета катится картофелина, останавливаясь ровно под лампой.

За спиной слышится тихое недовольное ворчание, однако слов не разобрать, да и нет там никого. В этом Артём убеждается лично, обернувшись. Лишь в лицо дышит чуть сладковатой затхлостью.

Поморщившись, Артём проскакивает на кухню, открывая окно и по пути отправляя картофелину на место.

Тихое, приглушенное «Мяу» звучит, когда Артём наливает себе чай, отчего кипяток выплёскивается мимо кружки, обдавая брызгами неловко подставленную руку. Он повторяется, когда Артём открывает холодильник, а потом что-то касается щиколоток: мажет сначала с одной стороны, затем с другой.

Отшатнувшись и выпустив дверцу холодильника из рук, Артём оглядывается, но кота в кухне нет.

— Кис-кис?

Прикосновения слишком реалистичные, чтобы списать их на воображение.

— Кис?..

В коридоре пусто. Артём заглядывает и в утонувшую в сумраке гостиную, но снова замирает на пороге. Здесь всё ещё стоит сладковато-затхлый запах, несмотря на приоткрытое на кухне окно.

— Кис?

Артём скользит пальцами по стене в поисках выключателя, когда из-за спины снова доносится протяжное «мяу».

— Ты что, издеваешься?! — зло шипит Артём, возвращаясь на кухню.

Кота снова нет. Артём даже под мойку к ведру заглядывает, хотя дверца и была закрыта, чтобы проверить. Пусто.

«Ладно. Хорошо».

Артём сглатывает, игнорируя ползущий по спине холодок. Кот ему пока ничего не сделал, а значит бояться глупо.

— Давай так, — разбавляя тишину собственным голосом, предлагает Артём, доставая из холодильника бутылку молока.

— Выпил прошлое, значит, выпьешь и это. Так ведь? Кис-кис-кис, иди кушать.

Поставив блюдечко под окно, Артём отворачивается, делая вид, что вновь занялся чаем, но искоса всё равно продолжая поглядывать в сторону угощения.

«Ну же, выходи. Или ты что, невидимый?»

Пробежавший по спине холодок становится ещё более ощутимым и не имеет никакого отношения к приоткрытому окну. Артём так и не доносит кружку с чаем до рта, когда молоко в блюдце идёт рябью, постепенно уменьшаясь в объёме, будто кто-то его лакает. Только на кухне по-прежнему никого нет.