Разгадчица Софья. Морок

радоваться или пугаться?

Поняв, что племянница потеряла интерес к разговору с ней, Ольга Никитична пошла отдавать распоряжение слугам.

А Софи думала:

«Елена Полторацкая и Людмила Сомова. Две девушки, две подруги, были невестами — и уже нет. Одна отвергла жениха, и, возможно, страдает. Другая его лишилась навсегда, но беспокоится из-за того, что из-за траура потеряла роль в любительском спектакле. Есть ли здесь какая-то связь? Но гадать нет смысла. Елена, возможно, стала жертвой шантажа или какой-то сложной интриги.

Петр Полянин, похоже, слишком восторженный человек и доверчивый, такие все истолковывают в пользу тех, кого любят, и ничего не видят у себя под носом. Но это только, если в дело не замешалось что-то потустороннее. А иначе... что угодно может быть. Вообще все что угодно. Вплоть до того, что буквально подменили несчастную Елену Викентьевну. Да еще это самоубийство... Нет, тетушка, и вы, Роман Захарьевич, не отговаривайте! Я обязательно попытаюсь выяснить, что творится у соседей, и нет ли тут черного колдовства. В конце концов, мой муж был тайным стражем. Я не могу этого так оставить».

Глава 3

Ужинали в большой столовой, пышно расписанной в стиле ушедшего восемнадцатого столетия. На стенах цвели диковинные цветы, зеленели пышные деревья, порхали яркие птицы...

Хлебосольная Ольга Никитична всегда была рада принимать гостей и часто сетовала, что в Снегиревку почти никто не приезжает. Вот и сейчас за столом были все свои. Кроме хозяек — доктор Роман Вильегоров, врач и давний друг семьи, священник местного прихода отец Петр Знаменский и его юная дочь Александра.

Ужин проходил довольно оживленно, вот только Сашенька была невесела. Софи посматривала на девушку с удивлением и тревогой, а сама Саша кидала довольно откровенные меланхоличные взгляды на доктора Вильегорова. Что, конечно, от внимания Софьи не укрылось.

Между тем отец Петр рассказывал о том, что приключилось по дороге в Снегиревку.

— ...Выскочила на дорогу, псина страшная, вся черная и здоровущая как волк.

— Почти волк и есть, только уши не торчком, — негромко добавила Саша.

Отец и дочь были совсем не похожи. Не зря про поповну болтали, что она то ли подкидыш, то ли настоящую дочку священника подменили в младенчестве. Отец Петр, какой-то очень уютный, мягкий человек, обликом был истинный русский мужик — красивый и крепкий, с широким простодушный лицом, с седеющими русыми кудрями и густой окладистой бородой.