Мой талисман

Застёгнутый, будто для визита в присутствие, на все пуговицы.

Александр поймал его взгляд.

– Что, – неожиданно азартно ухмыльнулся он. – Хороша выползина?

Теперь-то уж он знал, что это значит. Придя домой в тот день, первым же делом выяснил. Далево словечко. Точнее, Пушкина и Даля. Совместное. Когда-то поэт услышал его от друга. Так в народе называли шкуру, которую змеи, линяя, сбрасывают по весне. В тридцать шестом, за несколько месяцев до гибели, Пушкин заказал себе новый сюртук. Который очень любил и считал удачливым.

И так его и прозвал: выползина. В нём же он отправился и на дуэль в феврале тридцать седьмого. Далю, который при первом же известии о беде с Пушкиным примчался к нему, но всё равно не сумел спасти – осталась на память эта выползина. С отверстием от пули, убившей друга.

Сюртук и изумрудное кольцо.

– Ничего, – не дождавшись ответа, сказал Александр, явно обращаясь больше к самому себе. – Я теперь не скоро из неё выползу. Я в ней такое напишу!..

– Вам этого точно хватит? – уважительно вопросил антиквар, бережно пакуя покупку.

– На первое время, – кивнул Александр. – Дальше будет видно.

Направляясь со своим свёртком к двери, он чуть сбавил шаг у большого зеркала. Широкое стекло от времени потускнело; из-за тёмной рамы на Александра смотрел кто-то очень похожий – и вместе с тем непохожий.

Интересно, подумал он. И почём нынче у издателей стихи? Не всякая там машинная дребедень на палочке! Не нейросеточная туфта! А вот, настоящие.

Написанные живыми руками. Придуманные маленькими серыми клеточками. Надиктованные, нашёптанные свыше. Существами, имён которых он не знал. Невидимыми повелителями стихий и звуков. Теми, что вечно кричат наперебой, не дают спать ночами. От шёпота которых накатывает порой такое сияющее, беспримесное счастье, что заходится сердце, и пропадает голос, и мутнеет в глазах.

– Священный сладостный обман, – проговорил Александр едва слышно. – Спасибо, – добавил он чуть громче, обращаясь к антиквару – и ещё к кому-то.

– Спасибо.

Спасибо.

И зелёный глазок в ответ едва заметно блеснул из-под свёртка.

_____________________________________________

[*] Non omnis moriar (в переводе с латинского – «Я умру не весь»). Цитата из стихотворения древнеримского поэта Горация «К Мельпомене», вольным переводом которого является знаменитый «Памятник» Пушкина («Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»).

[**] Слова «геморроидный» в русском языке нет.