Коник

Коник

Алёна Ершова

Коник

— Каков дом! — Ставр и не знал, что на краю села есть такое сокровище. — Ему ж лет сто, не меньше!

— Жутко тут. — Аглая робко огляделась. Ей не нравились мальчишеские забавы, но это не повод оставлять друзей без присмотра.

— Не трусь. Здесь нет никого. Принесла?

Третий в их маленьком отряде был «ничейным». Тощий, босоногий, хмурый. Много таких после войны осталось.

Аглая достала из кармана завернутый в бумагу бутерброд.

— Держи.

Ставр фыркнул. Теперь жди, пока друг насытится да думай, чем себя занять в пустом доме.

Вдруг взгляд упал на коника, что валялся в углу комнаты. Мальчишка поднял игрушку. Цела. Пальцы сами собой сомкнулись на резных боках.

Тук-тук.

Скачет по изношенным половицам ничейный конь.

— Ты знаешь, куда жильцы делись? — тихо спросила Аглая.

— Померли, — не переставая жевать сообщил ничейный.

Тук…

Конь замер на полпути. Ставр прижал игрушку к груди, округлил глаза в предвкушении страшной истории.

Ничейный пожал плечами и отвернулся. Говорить не хотелось, а молчать не выходило.

— Говорят здесь раньше девка жила. Отец с матерью ее в строгости держали, только все равно не уберегли. Как-то раз они на ярмарку уехали, а ее на хозяйстве оставили. Но не успела пыль дорожная осесть, как повадился к ней жених ходить. В любви клялся, жениться обещал, а как узнал, что зазноба его понесла — сбежал.

Чего только она не делала, чтоб позор скрыть: и травы горькие пила, и тряпками живот стягивала, только вот малец все равно родился, себе на погибель. Не стала девка ждать, когда он криком своим ее выдаст. Придушила, да закопала в подполе. С тех пор завелся в доме игоша — дух того младенца.

Поначалу просто шалил: то горшки перебьет, то белье раскидает, то в масло песок насыпет. А зимой, как кур в дом принесли, ими занялся. За две седмицы извел всех.

Тук-тук.

Не коник уже стучит о половицы, а сердце Ставра от страха бьется в груди.

— Может и не дух то вовсе, а лиса, — Аглая сама того не ведая вцепилась в рукав рассказчика.

— Может, — кивнул ничейный. — Но на том беды не кончились. Заболел сначала старик, а потом и жена его слегла. Мечутся в бреду, словно скинуть кого пытаются. Испугалась девка, откопала ночью, то, что схоронено было, да унесла из дому. Только вот и ее саму с тех пор не видали.

Потом в село черногвардейцы пришли и уже некому стало по ней плакать. Опустел дом.

Тук-тук.

Колотит ветер иссохшие ставни, замер коник в детских ладошках, не скачет.