Хроники отеля "Уайтвуд". Нью-Йорк! Нью-Йорк!

Он выяснил, где находится прачечная, а рядом была баня: и это полезное знание, если окажется, что миссис Хили вместо ванны предпочитает всунуть на ту же площадь ещё одну койку, которую можно сдавать. Тут, кстати, особняком стояло отделение банка, а на берегу Ист-Ривер плескалась вполне себе портовая жизнь, ютившаяся под боком грандиозной манхэттенской гавани.

Миссис Хили оказалась миниатюрной брюнеткой, её ирландские корни выдавали только ощущение бешеной энергии, зелёные глаза и жёсткие скулы. Деловая хватка у нее — впору управлять лесопилкой.

В булочной, где Лео предварительно справился о ней, её назвали «вдова Хили», с той недружелюбной интонацией, которая повсюду сопровождает успешную самостоятельную женщину.

Одна такая женщина сыграла огромную роль в жизни Леонарда Мура, воспоминания о ней наполняли его душу теплом и внушали уверенность, что он справится. В общем, чувством своей спасённости он был обязан именно Грейс Уэйнрайт. Чудо не повторится дважды, он знал это наверняка и не стал бы ждать чуда ниоткуда.

Он взрослый мужчина с исключительными профессиональными навыками — ладно, не будем о тех навыках! — но чудеса лучше пусть будут в помощь одной храброй восемнадцатилетней сироте, Иезавель Гутрунсдоттир1, у которой, как он слышал, нынче процветающий музыкальный салон в Зальцбурге. Лео мельком улыбнулся воспоминанию: на самом деле ему не так много выпало в жизни счастливых моментов, и тем дороже он ценил их, и тем бережнее хранил.

— Скажите мне вот что, мистер Мур, вы ведь не рассчитываете взять в аренду комнату для её последующей пересдачи?

— Вообще-то нет, мне просто хочется иметь свой угол.

А что, так часто делают?

— О, когда вы сходите с парохода, вы все думаете, что найдёте здесь работу и будете процветать. Когда розовые мечты увядают, начинают сдавать свои комнаты, меры не зная, и на каждом квадратном метре спит человек, причем днем один, а ночью другой. И среди всего этого кошмара ещё и дети, которые здесь, я вас уверяю, вовсе не цветы жизни, а для своих родителей — просто наглые прожорливые птенцы.

Ни о каких библейских ценностях речи не идёт.

— А сама вы этот бизнес не практикуете?

Будучи спрошена в лоб, вдова Хили возмущенно фыркнула, но Лео продолжал держать своё самое кроткое лицо, а домовладелица привыкла, что её слово тут последнее, и что зависимые от её милости тушуются раньше.

— Ладно, — она прихлопнула ладонью стол, — есть разные дома, где у меня разные правила. Вы, я так понимаю, претендуете на чистое жильё.