Золо

Его преследовали флиртующие девицы, однако их симпатия тут же сменялась страхом; страхом ослепнуть подобно ему. Серкан, почти всегда пребывая в одиночестве, ходил с палочкой наперевес, стуча ею, чтобы ориентироваться в пространстве. За все прошедшие двадцать лет принца ни разу не навестила родная мать, а отец пожелал забыть, что у него существует ещё один ребёнок. Он стал изгоем…

Серкан чувствовал энергетику людей и знал, насколько они лживы и омерзительны. Догадывался, когда говорят не от чистого сердца. Его Высочество, тяжело вздохнув, приложил ладонь ко лбу, вслушиваясь в шепотки за спиной.

С отъездом Рустема юноша закрылся в себе окончательно; к счастью, тот сегодня уже должен был вернуться во дворец.

Принц Серкан убрал кисти с красками в сторону. Служанки продолжали полоскать ему кости:

— Опять только краски переводит. И почему его ещё не выгнали?

— Ты чего! Всё же он один из наследных принцев, нельзя так о нём говорить. А вдруг тебя услышат? — ойкнула вторая служанка.

— Он, ко всему прочему, не только слепой, но и глухой.

— Серкан сжал кисть, и та треснула. Глубокий вдох. Выдох. — Не всё равно ли? Он и на человека не похож, раз дьявольски красив. Душу за это продал.

— Не неси чепухи.

Вторая служанка замерла, стоило Его Высочеству подняться со своего места и обольстительно улыбнуться. Он уже было порывался что-то сказать, и девицы зажмурились в ожидании, однако ничего так и не произошло. Убрав все принадлежности, Серкан попросил унести их к себе в комнату, а затем, взяв в руки бамбуковую палку, направился обратно во дворец, не забывая постукивать ею, дабы ни в кого и ни во что не врезаться.

Как же он устал от яда, что сыпался с чужих уст, от унижений и поедания объедков, которые, будто он свинья, скармливали ему повара. Лишённый практически всего, принц до пяти лет боялся выйти за пределы четырёх стен, ведь всё всегда заканчивалось плачевно. Его могли избить, швырнуть, забросать помидорами или яйцами. Его таскали за волосы, обливали холодной водой, попросту насмехались, одаривая обидными прозвищами, и только Рустем, будучи старше Серкана на пять лет, непременно выступал ему единственным защитником, за что последний был безмерно благодарен.

Он всегда старался мыслить позитивно и устремляться на помощь, наплевав на слепоту. Чем больше добра совершал принц, тем больше наглели люди, тем большая их пропитывала злоба. Любые его старания обесценивались, его буквально отгоняли тапками да тряпками, поливали бранью и хлёсткими ругательствами.