Странные люди

Не хватало еще, чтоб с мыслями. Хотя… Елена поглядела на растрепанного Лялечкина, что переминался с ноги на ногу, и подумала, что из него как раз маньяк и неплохой выйдет. А что? Вид наивный. Волосы светлые пухом одуванчиковым, глаза голубые и огромные, смотрит вон с тоской… как такого заподозришь?

Классический маньяк.

- Назад-то ты как поедешь? – сумку Елена не отдала. Маньяк или нет, но долгов за Лялечкиным за две недели практики набралось изрядно. И с него станется ускакать в туман с заветной тетрадью, в которой эти самые долги отмечены.

За двадцать пять лет педагогического стажа Елена четко усвоила, что доверять студентам нельзя. Они, если так-то, порой страшнее всяких маньяков.

Да и встречаются последние куда реже завзятых должников.

- Никак, - Лялечкин выдал виноватую улыбку. – Я живу тут… недалеко…

- Неужели? Ты ж в общаге был?

- Был, - плечи Лялечкина поникли. – Но там… там… атмосфера нетворческая.

- В смысле?

- Ну… - он слегка замялся и поник. – У меня характера нет… и вообще…

- А тут у тебя характер появляется?

- Тут дядя! Приехать должен… был… - оглядевшись по сторонам, Лялечкин добавил с уверенностью.

– И приехал!

- Откуда?

- Из Караганды…

- Далеко, - прикинула Елена и сумку подхватила. Сразу вспомнилось, что с собой она прихватила лабораторные тетради третьей группы, листочки с самостоятельной первокурсников и их же альбомы. И если отбиваться, надо было в целом сумкой.

А она…

- Давайте, поднесу… она ж тяжелая, - Лялечкин протянул руку. – Меня попросили дяде помогать…

- В чем?

Он тяжко вздохнул и выдал:

- Во всем…

Дорога, спустившаяся после леса, теперь поднималась.

И идти было тяжеловато, а потому Елена, подумав, сумку все же отдала.

Если бы не альбомы…

Вот какого она их потащила? Не могла на кафедре проверить, завтра. Это все Мизигин со своими претензиями. Нервы вытрепал, вот она и сунула все разом, не разбираясь.

Завтра же назад волочь.

- Что-то ты не рад, - заметила Елена, пытаясь отвлечься от мыслей от Мизигине, который совершенно определенно задался целью Елену с кафедры выжить.

Именно поэтому и всучил ей практику, которая летняя, да ещё с группами по обмену, чтоб их всех…

И Мизигина в первую очередь.

- Рад, но… понимаете… у дяди… характер очень сложный, - признался Лялечкин и собирался добавить еще что-то. Но тут белесая стена тумана пришла в движение, а потому откуда-то со стороны леса раздался вой. Вой был утробным, полным тоски и какой-то невыразимой душевной муки.