Дебесы. Были дороги

Представляете, эти два пролета уже восемь лет висят в воздухе, на середине деревни и все ходят и смотрят. А в метель они еще и качаются, даже страшно. Фашистских самолетов не надо, без них разбомбили все деревни,- при этом он еще показала руками, как разбомбили деревни,- и элеватор стоит, - у мужчины на глаза набежали слезы, он опять схватился за рубаху на груди, - вся Россия-матушка стоит, а мы – рабочие, вынуждены бросать семьи, дома и ехать куда-то на заработки.

- И сколько в Москве платят? - поинтересовалась Лида.

- Дома я заработаю десять, максимум двенадцать тысяч,- мужчина пытался считать на пальцах, выпитое туманило его рассудок, - в Москве заплатят тридцать, максимум – сорок тысяч. Разве на десять тысяч сейчас можно прожить?

- Согласна, - Лида не могла оспорить, мужчина говорил правду, - на десять тысяч сейчас не проживешь и семью не прокормишь.

- Вот и я тоже, - мужчина видимо на мгновение задремал, подпертая локтем кисть ослабла и, он чуть не стукнулся головой об столик.

Зато сразу проснулся и взглянул на собеседницу, - обидно за страну. Такая держава, а мы, обычные работяги, должны куда-то бежать и бросать дом. У меня дочери двадцать лет будет шестого января, а я даже не смогу присутствовать на празднике.

- А перенести вахту нельзя? - Лида с сочувствием относилась к мужчине.

- Перенести? - мужчина поднял пьяные глаза, - зачем переносить, лучше сразу уволить. На мое место сто новых на очереди стоит. Кто откажется тридцатник зарабатывать за месяц? Никто.

- И давно вы так работаете? - с одной стороны Лиде было неприятно разговаривать с пьяным мужчиной, а с другой, в его словах слышалась боль и горечь безысходности, и главное - он говорил правду.

- Пять лет, - мужчина с трудом поднял голову, - эти годы, можно сказать, выкинутые из жизни. Жизнь идет половинчатая, делится на черное и белое. На «там» и «тут». Получается, там больше проходит, чем тут, если еще и дорогу прибавить. Жизнь пошла на колесах.

Мужчина попытался встать, но поезд, видимо, очень качался, собеседник не удержался и снова сел.

- А у нас места, знаете, очень странные, - начал он опять говорить тихим и таинственным голосом, глядя в окно полузакрытыми глазами, - и поселок наш называется странно.

- И как же? - Лида заинтересовалась.

- «Дебесы». Понимаете?- мужчина вновь посмотрел в окно, как будто хотел рассмотреть свой поселок,- и люди у нас исчезают.- Проговорил он многозначительно и вновь поднял палец кверху.