Дозорный навсегда (Край поля за десять секунд до дождя)

Дозорный навсегда (Край поля за десять секунд до дождя)

Алекс де Клемешье

Дозорный навсегда (Край поля за десять секунд до дождя)

В купе курьерского поезда, следующего в Симбирск, Лёнька ощущал всего больше дискомфорт, происходящий из соседства с Гиацинтовым. Поначалу, не в силах ничего с собою поделать, он с подозрением и неприязнью косился на Тёмного мага. А ну как каверзу подстроит в дороге? А ну как на служебные амулеты рискнет покуситься? Да и на словесные унижения Тёмные, говорят, бывают неоправданно щедры. Лёнька — еще тот оратор и остроум! — вряд ли сможет что-то достойное противопоставить сопернику в разговорной дуэли с обоюдными шпильками. А уж про более серьезное противодействие и говорить нечего — куда ему тягаться со своим ничтожным опытом супротив бывалого дозорного?

Однако время шло, колеса постукивали, паровоз пыхал жирным черным дымом — а никаких неприятностей не происходило. Немного успокоившись, Лёнька припал лбом к холодному стеклу. Поезд только-только проскочил негустой ельничек, за которым, на взгорке, мелькнула неказистая деревенька. Теперь же, сколь хватало глаз, распростерлась за вагонным окном бескрайняя равнина, какие, говорят, только на русской земле и встретишь.

В столицах не по календарю распогодилось, с крыш от внезапных оттепелей свесились мокрые сосульки, уже и проталины кое-где явили взгляду отдохнувшую ноздреватую землю. Здесь же, стоило отъехать от Москвы всего лишь сотню-другую верст, зима по-прежнему крепко держала свои позиции.

Из-за специфики своей службы в Дозоре командирован куда-либо Леонид Епанчин бывал нечасто, да и расстояния в тех командировках были такие, что Лёнька вполне обходился извозчиком. Вот и выходило, что в последний раз он путешествовал поездом, возвращаясь пять лет назад от родителей, из зимней вакации, после которой, собственно, и произошло его отчисление из медицинского за участие в революционном кружке. Так нежданно-негаданно те каникулы 1895 года стали для него последними.

Однако ту поездку Лёнька всю почти проспал, тревожно, горячечно. По пути туда — от нервных переживаний. По пути оттуда — и в самом деле залихорадившись от студеных ветров родного края. Но теперь ему вспомнилось, что и тогда он выглядывал в окно вагона. Солнце садилось, но еще не село, и оттого монотонный пейзаж искрился и переливался.