Попутчики

– А я соврал?

Попутчик качнулся на стуле, запустил руку в карман джинсов, извлёк помятую купюру и положил в папку поверх той, что оставила Джина.

– Не сказал, что на самом деле чувствуешь.

– И что же я чувствую?

В его усмешке читался вызов, и Мэй не удержалась от соблазна.

– Досада. Обида. Зависть. Ревность. Возбуждение. И ещё… назовём это привязанностью, да? – Эмпат постаралась принять как можно более надменный вид. – Ты, кстати, знаешь, как она к тебе относится?

Чужие эмоции накатили волной, оглушили, больно сдавили грудь.

Изощрённый способ самоистязания, ничего не скажешь… Хотела отыграться за эти два месяца? Молодец. Справилась.

Звонкий смех заставил Мэй вздрогнуть.

– Подожди-подожди! – Попутчик взмахнул карандашом и с демонстративной готовностью занёс его над чистым листом блокнота. – Дай запишу, а то забуду! А чего-нибудь более приятного я случайно не чувствую?

Удивление. Любопытство… Стыд? Беззащитность?

– Кажется, тебе действительно нравится мой кофе.

Благодарность.

– Действительно нравится, – согласился Попутчик. – В этом вопросе я был кристально честен. А остальное… Зачем?

Решимость. Гордость. Горечь?

Улыбка. Самоуверенная, почти наглая.

– Она хочет тебе помочь.

Теперь Мэй жалела, что затеяла этот разговор. И ещё больше жалела, что призвала на помощь свой непредсказуемый дар. Потому что сейчас дар оборачивался проклятием. Необъяснимый диссонанс сбивал с толку, путал мысли, не давал сосредоточиться и закончить наконец этот бессмысленный обмен репликами.

– Она врач, – невозмутимо пожал плечами Попутчик. – Она всем хочет помочь. Вот и пусть занимается теми, кому это нужно.

Уйти. Просто уйти. Если это не касается врача по имени Джина, то официантки по имени Мэй не касается и подавно. Не должно касаться. Болезненно сжимать горло не должно тем более.

– А тебе не нужно?

Едкая ирония затерялась на пути от мозга к гортани, и слова прозвучали непростительно мягко.

– Слишком интимный вопрос для одноразового собеседника, не считаешь?

А вот у Попутчика с иронией всё было в порядке.

Мэй будто плеснули в лицо холодной водой. Эмоции схлынули, оставив лишь гудящую, как затихающий после удара гонг, пустоту.

– Слушай… – Голос звучал устало, и эмпат подумала, что это очень кстати. – Я действительно не хочу больше с тобой разговаривать. Не хочу играть в игры. После этих двух месяцев я даже видеть тебя не хочу. Давай на этом закончим. Пожалуйста.