Чудесных странствий дивные пути...

Чудесных странствий дивные пути...

Кирилл Борисов

Чудесных странствий дивные пути...

Это впервые случилось, когда у него попросили метрошный жетон. Белобрысый парень катастрофически опаздывал на работу — а может, на первую пару, на свидание или к больному отцу — и клянчил темно-желтую монетку. Покупать было не с руки — очередь к кассам упиралась в двери вестибюля, — поэтому он крутился в самом ее хвосте, дергал прохожих и отчаянно давил на жалость.

— Не найдется жетончика?

— Самим нужен!

У Пети жетончик был.

Повинуясь внезапно накатившему чувству, он замедлил шаг рядом с парнем и прихватил его за локоть. Тот обернулся, зыркнул удивленно.

— У меня есть. Двести.

— Чего? — не понял парень.

— Рублей, говорю. Двести рублей за жетон.

— Вот ты гад!

Здесь полагалось прекратить торговлю и проследовать к турникетам с гордо поднятой головой. Но Петя почему-то остался.

— Хочешь вечно тут стоять? Ну-ну. Или ты нищеброд по жизни? Скажи, нищеброд?

По пацанскому канону, теперь было время обижаться парню, но тот почему-то смолчал, накуксился и покосился куда-то влево, в сторону заплеванной урны.

— Хрен с тобой! Гони монету.

— Деньги вперед!

Это было дело. Петя нашарил в кармане плаща звенящую мелочь, извлек ее на свет божий, разжал кулак, выловил из россыпи двушек, пятаков и десяток бронзовотелый кругляшок, зацепил большим и указательным пальцем правой руки, а затем бросил в подставленную парнем ладонь. Две сотенные купюры накрыли мелочь секундой ранее.

— Ну бывай, братишка... — примирительным тоном произнес Петя.

— Тамбовский волк тебе братишка, барыга чертов! — рыкнул парень, размашистым шагом подошел к урне, харкнул в нее со всего размаху (Петя аж поежился), затем повернулся кругом на пятках и рысцой поспешил наверх, к турникетам.

Петя остался один. Удивительно, но эта торговая операция не произвела в нем никакой перемены. Пожалуй, впервые в жизни он поддался коммерческому наитию, которое сделало его на целых двести рублей богаче, однако почему-то не принесла вожделенной радости.

Возможно, подумал Петя, сделка далась ему слишком легко, и стремительно одержанная победа не пьянила. Скорее наоборот, ему было самую чуточку грустно.

Петя еще некоторое время думал над этим, бесцельно пялясь на витрину киоска с журналами, но так ничего толкового и не придумал. Потом ему это надоело.

— Ну, я пошел! — произнес он вслух.

— Не «я пошел», а «мы пошли»! — вежливо поправили его.