Чудесных странствий дивные пути...

Низкий уверенный полубас, бархатный как дорогой кофе, казалось шел сразу отовсюду и ниоткуда конкретно. С тихим ужасом Петя понял, что говорящий сидит у него в голове, прямо между двумя оттопыренными ушами, накрытыми модным андеркатом.

Петя завращал головой по сторонам, стараясь найти говорившего, но его нигде не было.

— Т-т-ты кто-о-о-о!? — ошалело вымолвил он.

— Я — это ты — с готовностью пояснил невидимка. — А ты — это я. И никого не надо нам.

Почему-то Петя не поверил.

— Пошел прочь, паскуда! — в отчаянии выкрикнул он.

Проходившая мимо девушка шарахнулась в сторону и посмотрела на Петю как на больного. Тот немедленно почувствовал себя вдвое больным, чем был до этого.

— Всё, что сейчас есть у меня — доверительно сообщил голос, теперь засевший где-то в переносице — я лишь тебе одному отдам. А ты знаешь, что у меня есть?

Петя не знал и отнюдь не рвался это узнать. Он уже летел к турникетам, нашаривая в кармане спасительную проездную карточку. Пока голос издевательски цитировал Мурата Насырова, в Петиной голове сложился хитрый план: как можно быстрее запрыгнуть в поезд и встать поближе к закрытым дверям, чтобы адский шум городской подземки перекрыл монологи незримого собеседника.

Если это не поможет, пообещал себе Петя, он покажется врачу. Вот только отсидит четыре пары, заглянет в любимое кафе, попырится в смартфон и сразу покажется. Немедленно. Незамедлительно. Со всей оперативностью и чрезвычайностью, на какую только способен…

Голос зарокотал прямо в макушке, словно тяжеленный храмовый колокол.

— Ты беги-беги, беги на край земли! Из последних сил беги, слышишь!

Петя тоненько взвыл. Он терпеть не мог “Иванушек”, и стало быть, съехал с катушек окончательно. Но самым страшным было другое: новая субличность, всплывшая из незримых глубин сознания, обожала русскую попсу, и спасу от нее не было никакого.

Прислонясь щекой к холодному стеклу, Петя чувствовал, как покрывается гусиной кожей. По ней уже текли ручьи ледяного пота, бравшие начало где-то в районе подтаявшей крыши и заливавшие собой модные кроссовки.

Руки плясали наркоманическую джигу вокруг бедер. Чтобы скрыть дрожь, Петя сдернул со спины рюкзак и обхватил его словно родную маму.

Не помогло.

— ...вагончик тронется, вагончик тронется, вагончик тронется! — бодро провозгласил голос — Вагончик тронется — перрон останется!

Теперь Петя окончательно утвердился в мысли: тронулся он сам.