Моими глазами

            Кори вздохнул. 

            – Не знаю. Может, потому что знаю эту парочку, и они действительно неплохие ребята. А может, потому что… забудьте, это неважно.

            – Что неважно? 

            Кори не хотел раскрывать душу перед малознакомым человеком – тем более таким, как этот сероглазый господин. Но, с другой стороны, тот платил ему едой и питьём, и было бы глупо настраивать благодетеля против себя из-за простого нежелания отвечать на вопрос.

 

            – Моя мать… она была хорошей женщиной. Мне так кажется. Она любила меня, и мои сестрёнку. Отца я почти не помню, он ушёл, ещё когда я был ребёнком. Наверное, и к лучшему, потому как они с моим старшим братом… были похожи. Так говорила матушка. Так вот, в моей жизни было всего два человека, с кого я мог брать пример.

С одного – каким человеком следует быть… а с другого – каким нет. Матушка одобрила бы этот поступок. Я так думаю. Поэтому я так и поступил. Такого ответа вам достаточно? 

            – Вполне, – безразлично произнёс сероглазый, даже не повернув головы. 

            Кори метнул на него злобный взгляд. И зачем он только раскрыл рот? Этому человеку, кем бы он ни был, было плевать на всё, что происходило вокруг.

Ну и ладно! По крайней мере, он отцепился и больше не будет приставать со своими расспросами. 

            Вскоре сероглазый бросил привычное «до завтра» и ушёл. Кори ещё долго сидел в одиночестве, размышляя о своих же словах, о жизни, вспоминая прошлое и надеясь на будущее. 

            На следующий день, когда Кори на закате пришёл в «Хмельное поле», сероглазый уже был там – как всегда, на стуле в углу барной стойке.

На соседнем стуле лежали новёхонькие и жутко дорогие сапоги из телячьей кожи. 

*** 

            Что вечер будет необычным, Кори понял сразу же, как пришёл в кабак. С тех пор, как сероглазый подарил ему новые сапоги, прошло несколько дней, и за всё это время они почти не разговаривали.