Холод наших сердец

Холод наших сердец

Александр Лепехин

Холод наших сердец

Ночевать решили в гостинице. Бывшей гостинице, ясное дело — по соседству с бывшим горисполкомом и бывшей библиотекой. Ни мебели, ни фурнитуры; даже целых полов в здании практически не осталось. Но всё спокойнее, когда вокруг кирпичные стены, а не заброшенный парк, через который пришлось пробираться последние полчаса.

Борис в очередной раз впечатлил доскональным знанием маршрута: попетляв по коридорам, вывел к почти нетронутой двери. За дверью обнаружился шикарно для местных условий обставленный номер. В углу стояла «буржуйка» с дымоходом, выведенным в заложенное кирпичами окно, по соседству пылилась горка дров, а напротив — стопка матрасов. Пара объёмистых канистр с водой пряталась в шкафу. Для убедительности поводив вокруг всего этого богатства «гейгером», проводник скомандовал привал. Уговаривать не пришлось — парни тут же разобрали матрасы и повалились на них мешками, девчонки же первым делом потребовали свет и умыться. Борис пожал плечами, но предупредил, что вода строго по норме.

— И да, выше третьего не ходить. До третьего этажа мы укрыты соседними зданиями — ветровая тень. Я бы и на третий соваться не рекомендовал. И вообще, кой чёрт вас понёс именно на двадцать шестое?

Вика, изучавшая кадры с камеры, серьёзно и строго ответствовала:

— Я делаю фотопроект о самой масштабной антропогенной катастрофе в Европе. Если бы правительство не пыталось скрыть…

Глеб, заметив, что их гид насупился и повёл желваками, решил разрядить обстановку:

— А я просто так. По приколу! Припять, зона, саркофаг, вот это вот всё… Круто же! — его поддержало одобрительное ворчание мужской части группы. Вика хмыкнула и вернулась к фотографиям.

— Р-р-романтики, — сплюнул Борис. — Начитаются, наиграются, потом едут. Так, насчёт третьего этажа все запомнили? Да и вообще, не шарьтесь тут. День завтра будет… Нехороший.

— Это ужасная дата, приведшая к гибели сотен людей, невинных жертв халатности и трусости… — тут же встрепенулась Вика. Борис снова сплюнул и вышел, прикрыв дверь. Постоял, послушал бубнёж ораторши и ехидные подколки остальной компании. Закурил.

Номер напротив лишился своей двери ещё лет пятнадцать назад. Проводник подошёл к беспомощно раззявленному оконному проёму, облокотился на пыльные кирпичи, подымил в закат. Голоса молодёжи потихоньку стихали. Всё-таки весь день на ногах — это вам не в бложике строчить про плохое правительство. Это, робяты, вообще не вам судить, что тогда случилось.