Рубедо и нигредо

Рубедо и нигредо

Александр Лепехин

Рубедо и нигредо

— Каблук выше!

Карина замерла в дверном проёме. Резкая фраза заставила её нелепо вскинуть загорелую коленку — и ухватиться за облупленный стальной короб, чтобы не рухнуть вперёд. Под аркой предательски заскрипело.

— Ворота не выломай! — даже приглушенный маской, негромкий голос звучал четко и командно. Насупившись, Карина аккуратно перешагнула порог и парировала:

— Мог бы фонарик взять! Обещал загадки и тайны для гостьи Северной Пальмиры, а водишь по каким-то кущерям… Тоже мне, Вильгельм Завоеватель.

Кстати, что вообще могло заставить родителей назвать сына Уильямом? Ну, в смысле, в наших краях.

— Мода, — пожал плечами Уилл и приложил палец к чёрной ткани, скрывающей нижнюю часть лица. — Не бузи, местных сагришь. Фонарик тебе зачем? Белые ночи: и так всё видно.

— Тебе, может, видно, ты сам местный и привык, — Карина сняла изящно вылепленную оправу и протёрла стёкла краем бордовой толстовки. — Ещё линзы потеют… Мне-то можно без маски?

Вместо ответа Уилл показал экран смартфона.

На тёмном дисплее тускло светились рыжеватые геометрические фигуры с пометками и значками.

— На карте недавно отметили пару новых камер, как раз во дворе. Так что пользуемся санэпидобстановкой, старательно соблюдаем закон — а заодно не палим портреты. И тихо! Цокаешь, словно понь. Кстати, что вообще могло заставить человека надеть каблуки на ночную прогулку?

Губы Карины поджались сами собой, глаза сощурились. Секунду подумав, она оперлась о кирпичную стену и стащила босоножки.

— Так лучше?

Яда в голосе хватило бы на роту пустынных кобр, но Уилл только одобрительно кивнул. Он развернулся в сторону выхода из-под арки и поманил за собой.

По двору вдоль стен танцевал янтарный полусумрак. Карина поняла, что её проводник оказался прав: мягкое зарево ночного северного неба окрашивало мысли об искусственном освещении во все оттенки крамолы. Она непроизвольно вздохнула, повернулась — и увидела башню.

На деле городская легенда оказалась пузатой и приземистой, не выше третьего этажа.

Посреди вымазанного в традиционный жёлтый дворового колодца она чуждо темнела древней, исщербленной кладкой. Взгляд прилипал к блёклым росчеркам цифр — от единицы до девятки, — пятнающим кирпичи по всей поверхности башни. Уилл аккуратно подхватил Карину под локоть.

— Не споткнись и не порежься. Аборигены гоняют гостей, а сами здесь пивчагу глушат и бутылки об исторический объект бьют.