Уволен посмертно: Девятка Пик

Серьезный, с бородой, печать староста проверял, да и заранее людей поспрашивали кто таков. Ирита и вбила себе в голову, что раз колдун стоящий, что и сына зачарует. Кубышку украла и все, что было ему высыпала. А толку нет – дождевик этот сказал, что детей лечить не умеет. Но вот в самом городе Белираде есть целительница, что и параличных поднимает. К ней колдун проводить обещал, раз уже «за спрос» деньги взял.

– С ним она уехала? История начинала пованивать стычкой с чародейской коллегией, а этого Девятка обычно избегал.

– Нет, если б с ним, жива была бы. Про колдуна в Низине услышали, парня в Верхушку прислали, чтоб к ним тоже проводил. Там дрянь какая-то на полях поселилась, червяков вывести понадобился целый чародей. А Иритка потихоньку за ним поехала, кобылу нашу взяла и овощную тачку.

– Сам не пошёл за ней? Все-таки деревенская баба, одна с дитём и в город. Там домов даже не сотни, тысячи. Люди все разные.

– Поругались мы. Ирита с норовом, батина дочка. Ну как я кабак брошу и в незнакомый город попрусь? Кто нас там кормить будет? Подождать просил, с тестем поговорили бы, нашли знахарку, людей расспросили.

Бить жену мне надо было? Нет, загорелась дура – ехать и прямо сейчас. Ну…а кобыла старая. Дождь вчера с утра грянул, дорогу размыло, глина там. Упала Ирита со склона прямо на камни. Река у нас, Быстрица, мелкая, недалеко унесла. А сына даже не нашли.

– Колдун когда ушел? Пешком или конный был?

– Колдун в божий день уехал, сразу с утра. В Низины его проводили.

Магам не грех и в храмовые дни работать. Сказал напоследок, что дождь придет через два дня на третий. Так и вышло. И да, конный. Лошадка маленькая, гривастая и на наших непохожа.

– Ясно, что ничего не ясно. Сосна у реки кривая стоит? Там валуны такие еще серые, на глинистый сланец похожи.

– Камней и глины вдоль всей тропы у Быстрицы навалом, как их зовут, подземникам да рудокопам виднее. И сосны есть, но кривой не помню.

– Здесь есть рудник?

– Был, при деде моем. Тогда трактир в день давал как сейчас за месяц собираю.

Потом руда ушла, сейчас в горе нет никого. Ну, пацаны по дурости лазят иногда, вроде как на спор. Так что знаю, что там пыль и грязь. Все с рудника, что в хозяйстве годилось, давно растащили.

– И что делать думаешь, Прата-трактирщик?

– А что я теперь сделаю? Тебе скучно, вот и веселись на чужом горе. Городские, все вы сволочи. Мне сейчас только в петлю. В храм Семерых в Низине съезжу. Повинюсь. Отпустят грехи.