Апрельское адажио

Апрельское адажио

Юстина Южная

Апрельское адажио

Я отдернул шторы. Зевнул. Солнце только поднялось над строящейся многоэтажкой, загородившей мне прекрасный вид на линии электропередач. Небо все равно было красивое, свежее, у горизонта — с прожилками цвета мандаринов.

Ну-ка, проверим, что у нас сегодня.

Как поживает любимый мэр? Спит еще, небось. Лениво тянусь к западу, дальше, дальше, за муравейники стоквартирных домов и одиночные дома на окраине. Вот и нужный «домик», непритязательный трехэтажный особнячок за высоченным забором.

Ага, как я и предполагал, Александр Валерьевич дрыхнет. Поля его спокойны, мерцают беленьким. Спи себе дальше, дорогой товарищ. Меня больше интересует секретарша мэра.

Она вовсе не рядом с ним, как можно подумать. В кирпичном домике живет семья Александра Валерьевича, а семья для него священна. С помощницей они встречаются редко, скорее играя роль в социальном шаблоне «начальник-подчиненная», чем переживая роман на самом деле.

Секретаршу зовут Катя, ей двадцать восемь, и, потянувшись к женщине (теперь уже на восток), я вижу ее в блочной однушке, впрочем, довольно просторной, новой планировки.

Катя-то уже проснулась, достает что-то из холодильника. М-м, какая… скажем, фигура.

Надо как-нибудь с Катей познакомиться.

Ладно, пора и мне заняться делами. Завтраком, например.

Иногда хочется простых блюд. Яичница с помидорами — лучший выбор холостяка, настоящего или вынужденного. Так что на улицу я выходил в приподнятом настроении. Как мало иногда нужно для счастья: весна, солнышко, полное брюхо и капелька всемогущества.

На подъездной лестнице столкнулся со старичком. Старичок был совсем доходяжный, какой-то худой, или нет, не так — тоненький. Сморщенный, с глазами-моллюсками, глубоко спрятавшимися в синих от проступивших вен глазницах. Губы тоже сморщенные, коричневые, как два червячка на осеннем пригорке. Я его знал, он совсем недавно переехал в наш дом. Точнее, его перевезли, с минимумом мебели и максимумом свободного пространства в квартире.

Откуда я знаю? А пришлось помогать разгружать вещи.

Короче, я с разбегу врезался старичку в плечо, отчего тот едва не скатился по лестнице. Еле успел его подхватить. Пришлось сумбурно извиняться.

— Вам бы осторожней быть, Максим, — произнес старик, отпуская мой локоть.

Я кивнул и хотел шагнуть дальше, но замер, споткнувшись об его взгляд. Или как это еще назвать? Глаза задержали меня на несколько секунд, и я неуловимо почуял «своего».