Чистые души. Книга 1.

Чистые души. Книга 1.

Рина Эм

Часть 1

Сначала были поставлены стражи между миром живых, миром мертвых и миром не доступным ни живым, ни мертвым. И стали они хранителями баланса.

Затем хранителям был дан устав.

Глава 1 Новое дело.

— Умоляю, умоляю! — рыдал мужчина, стоящий на коленях посреди тёмного, ноябрьского поля, затянутого стылым туманом. — Умоляю, простите! Я всё исправлю, всё! Я всё отдам и...

Захлёбываясь слезами, он судорожно оглянулся назад, попытался ещё что-то сказать, но смог издать только стон и вой, полный животного ужаса.

— У-умоляю!

Тот, к кому он обращал свои мольбы не выказывал никаких чувств, его руки были засунуты в карманы черного одеяния, в лице и позе чувствовалось равнодушие и усталость. Наконец от сказал, будто повторяя давно заученный текст:

— Вы были предупреждены о последствиях. Вы были предупреждены, что шанс исправить ситуацию лишь один. Вы отвергли его и теперь уже ничего нельзя сделать...

В кармане затренькал телефон и пробормотав:

— Простите, — он поднес его к уху.

Рыдающий мужчина, весь дрожа, подполз к ногам одетого в черное, снова бросил взгляд через плечо, на клочья тумана, тоненько взвыл и схватился рукой за ботинки.

— Прошу вас, тише. Я же говорю по телефону, — с укоризной сказал его собеседник, прикрыв рукой микрофон. Тот, что рыдал, закивал понимающе, вытер нос и буквально, лицом, припал к его ноге.

В трубке тихий голос прошелестел:

— Ваш номер мне дали знакомые...

Голос был больной, хриплый.

— Говорите, я слушаю.

— Вы же Семён, верно? Мне нужно срочно увидеть вас.

— Я сейчас заканчиваю заказ и страшно устал, — произнес Семён, быстро глянув вниз — там рыдающий вовсю принялся лобызать его туфлю. — Мне нужна небольшая передышка. Обычно я беру перерыв в несколько дней...

— Я дам двойную цену! — пообещали в трубке.

— Дело, знаете ли, не в деньгах...

— Если вы не приедете сегодня — я умру. Не могу объяснить, но я на грани. Дальше только обрыв и тьма.

Семён приподнял бровь, вздохнул:

— Хорошо.

Он положил трубку и посмотрел вниз. Там, захлебываясь слезами, второй мужчина всё ещё обнимал его ноги. Семён осторожно высвободился.

— Ну будет вам. Говорю же — уже ничего нельзя сделать.

— У... у... у-умоляю!

— Прощайте, — он перешагнул через рыдающего и полез верх на холм, туда, где гудела загородная трасса.

Уже на половине подъёма Семён обернулся.