Подъедалка и семейное счастье

– Я поэтому и не подумал сперва о нём. Не мог он у нас завестись. Может, со зла занёс кто-то? Не помнишь, никто хозяев не угощал? Так, чтобы с тарелочкой?

- Было! – подскочил Тихон. От волнения он распушил и поднял трубой хвост, встопорщил усы, - Приносила! Оксана на днях приносила пирожок от соседки. Эта, как её, Мальва Валерьевна. Хозяйка, помню, ещё удивлялась – с чего бы та так раздобрилась, раньше всегда ворчала, да сплетничала.

- Во-от, - тяжело вздохнул Спиридон и задумался, - Понимаешь, самое поганое то, что вывести подъедалку очень трудно, никак не избавишься от такой пакости.

Помню, бабушка рассказывала…

Тихон широко зевнул: ну, если Спиридон ударился в воспоминания, это надолго.

Подъедалка, в самом деле, вёл себя нагло и бесцеремонно. И с каждым днём все хуже и хуже. Любая пища, оставленная на столе или на плите, исчезала за ночь почти наполовину. Конечно, Тихон теперь всегда допивал молоко – даже если больше не хотелось, вылизывал до капельки, чтоб не досталось врагу.

Но Оксана, часто готовившая с вечера на следующий день, оставляла кастрюлю или жаровню остывать, и наутро находила ее ополовиненной.

Стали случаться пропажи и днем, если на кухне никого не было.

Тихон замечал, что даже из тарелки малыша каша исчезает быстрее, чем тот её съедает. К взрослым подъедалка не совался, а вот объесть малыша… Да и сладкие кашки, похоже, были ему по вкусу.

А однажды, когда расшалившийся Степан бросил ложку на пол и сунул в кашу пальчики, он внезапно скривил мордашку, резко отдернул ручку и громко заревел.

На маленьком пальчике набухла красная капелька. Это подъедалка цапнул Стёпку зубами.

Сгоряча попало Тихону. Родители справедливо решили, что не мог же ребенок сам себя укусить…

Гнусный обжора приносил не только материальные убытки. Павел, хозяин дома, обижался и возмущался, когда жена спрашивала, не он ли здесь подхарчился ночью. Павел был твердо уверен, что виновник этого безобразия – пушистый любимец хозяйки. Оксана, конечно, выгораживала кота, который вряд ли мог аккуратно закрыть крышку, стащив котлету.

Супруги громко спорили, чего раньше почти никогда не бывало.

Но когда исчезло полкастрюли горячего клюквенного киселя, разразился скандал. Нет, Оксане не жалко было какого-то киселя для любимого мужа, вот только, чего он врет? А Павел, уверенный в своей правоте – ну, не лунатик же он – ушел в глухую оборону.

Было очевидно, что кот слопать этот злосчастный кисель не мог, но Павел, под нападками Оксаны, закипал, как перегретый чайник.