Орлиный Приют

Он не успел домой до грозы, попал под удар молнии и обгорел до неузнаваемости. Однако наши колдуны уверены, что молния ударила в уже мёртвое тело – мастер отчего-то истёк кровью. Быстро и насмерть. Подробностей не знаю, некогда. Потому что не всё это.

Нынче же утром не проснулись его замы. Все трое – и твой отец тоже. Не проснулись – в том смысле, дочь, что они живы, но спят каким-то странным сном. Лихорадочным. Их трясёт, и они бредят, словно больны, хотя точно здоровы. Их все наши целители проверили – здоровы.

А проснуться не могут. И колдуны их разбудить не могут. Говорят, похоже на странное проклятье или воздействие. Будто бы им запрещают просыпаться, но они борются с чужим колдовством, как с болезнью, и оттого у них признаки лихорадки.

А ещё... Кто-то вскрыл древние гробницы в долине Теней. Те, знаешь, четыре – которые самые старые и с орлами у входов и на крыше. Орлов теперь там нет. Входов тоже – каменные порталы и двери сначала разворотили, а потом обломками засыпали. И зачем...

Альяра, дочка.

.. приезжай. Ты сыскная колдунья с большим опытом работы. Наши сыскники, конечно... сыскники. Но ты же знаешь Орлиный Приют. У нас тут преступление случается раз лет в пятьдесят – если с ближайшего рудника сумеет удрать очередной ушлый каторжник. У наших очень мало опыта. Приезжай. И ради меня тоже.

Люблю».

Алья снова отложила письмо. Мама – женщина честная, прямолинейная, трезвомыслящая и совершенно не склонная ни к истерикам, ни к преувеличениям. Значит, за быстрым сухим изложением фактов кроется настоящая беда – и, кажется, настоящее преступление.

Которые в Орлином Приюте действительно большая редкость, если не сказать невидаль.

«И ради меня тоже».

Да, даже если приютские сыскники откажутся от сотрудничества, она поможет родителям. И если откажутся... Кто ей запретит бродить по окрестностям, беседовать со знакомыми, размышлять над увиденным и услышанным? А после делиться сведениями с единственным журналистом (и заодно редактором) приютского «Сплетника»? Хотя обычно от её общества сыскники не отказывались – они интересовались любым опытом.

Кроме, правда, главы приютского Сыскного ведомства. Оный был очень стар и слегка подвержен предрассудкам. Например, при виде Альи частенько вспоминал вслух о том чудесном времени, когда женщинам-колдуньям разрешалось работать только целителями. А что с тех пор прошло уже лет сто и времена давно изменились (а в «большом мире» Севера ещё раньше, чем в затерянном среди гор Приюте)...

Ладно.