Территория Дозоров (Классный мастер)

Ну и представьте себе — подъезжает к школе машина, которую тут все знают, потому что комбинат наш половину района кормит. Выходит из нее элегантно одетая женщина — моя жена, а следом за ней — дядька с ирокезом. Я же в школе ни разу до того дня не был! Все знают, что у неблагополучного ребенка отец — директор крупного предприятия, а самого директора никогда и не видели. И нате-здрасьте!

Андрюшка нас в холле ждал — вы бы видели его глаза! Полжизни готов отдать за такие глаза! Наголо побриться, в тюрьму сесть!.

Мы так и вошли в учительскую — элегантная дама, престарелый панк, а между нами — наш сын. Разговор с педсоставом был действительно серьезный. Но мы его выдержали. Вместе, втроем. Самое главное, что сын, возможно, впервые в жизни почувствовал, что он не один, что его жизнь нам небезразлична, что ради него мы… Простите… Спасибо, у меня есть платок».

<<<->>>

Мне так и не удалось обнаружить следов воздействий в салоне. Какой бы вид магии ни использовался, хоть маломальские следы остались бы непременно. Но первый слой Сумрака порос синим мхом, а возле кресла, за которым работал Вадим, сумеречного паразита было по грудь. Ни один Иной не выдержит такого соседства! И если бы мастер был магом или ведьмаком — он бы непременно очистил помещение от этой мерзости, питающейся эмоциями, что изливали на Вадима несчастные и благодарные клиенты.

Быть может, это какой-то другой вид магии? Ведь не может же обычный человек менять судьбы другим обычным людям с такой же легкостью, с какой это проделывают Иные, коли обладают правом вмешательства? Ведь не может же Дневной Дозор так ошибиться и приписать нечто потустороннее заурядному парикмахеру?

А может, это и есть настоящая магия — суметь, пусть и с чужой помощью, разобраться в собственной жизни? Разобраться — и исправить ошибки.

Я смотрел на ножницы в руках Вадима, на их порхание и невесомое прикосновение к волосам, смотрел — и обмирал от неопределенности.