Птицы

Птицы

Сергей Савин

Птицы

 Это была кирпичная пятиэтажка, самая обычная. С двускатной крышей и глухой стеной, смотрящей в переулок. Что там внутри меня совершенно не интересовало. Квартиры, офисы, может магазин на первом этаже. Каждый день я проходил мимо, и ни разу у меня не возникло желания даже узнать номер дома.

 

 Первый раз меня занесло в этот проулок случайно. Стоял ранний март, то время, когда кажется, что зима будет длиться вечно, а солнце – просто издевательская иллюстрация; небо, может, и синее, а мороз по-прежнему хватает за нос и прочие оголённые участки тела.

Мне хотелось поскорее попасть домой, чтобы за бормотанием телевизора забыть пустой офисный день. В голове ворочались вторничные мысли. Зайти за хлебом, достали лужи, как же не хочется лезть в переполненный автобус, начальник задолбал придирками – идиот…

 Яркое пятно мелькнуло и пропало на периферии зрения. 

 – Ай! Простите! – девушка в жёлтом пальто поскользнулась и чтобы не упасть опёрлась о меня.

 – Ничего страшного, – пробормотал я на автомате.

 Помогая незнакомке удержаться на ногах, я повернулся к узкому проулку. Сотни раз я проходил мимо, а сейчас замер. Поверх побелки одной из глухих стен; от угла до жёлтой газовой трубы простёрся странный рисунок. Пара ярких тропических птиц – именно такой я представлял в детстве Жар-Птицу – томилась в высоких клетках с круглыми верхушками, а между клетками вился завораживающий узор. Листья, лианы, непонятные знаки, ноты, нанизанные на виноградные лозы – всё это соединяло и одновременно разделяло пернатых.

А им было плевать, они всё равно тянулись друг к другу. Сквозь прутья, через все преграды, неважно, нарисованные или нет.

 Не глядя под ноги, я зашлёпал по лужам. Мне казалось, я слышу тихие ноты, будоражащие и знакомые. Где-то в другой вселенной шумела улица, люди штурмовали переполненный автобус. А я стоял в полушаге от чуда. Рассматривал резные прутья клеток и переливы оперенья, изучал листья и ноты.

Свет фонарей дотягивался сюда с трудом, но это не мешало. В тесном переулке среди одинаковых грязно-серых машин и таких же мусорных баков я водил руками по узору как слепой ребёнок по тигру. Я был уверен, что рисунок оживёт, вот сейчас – сейчас! – захлопают крылья и меня закружит вихрь листьев, но под ладонями был только холодный камень.

 Когда я вышел из переулка, ошарашенный и спокойный, автобус ушёл, а на город навалился тяжёлый зимний вечер.