Шолох. Тень разрастается

Я ещё какое‑то время полюбовалась белоснежным посольством, сиреневыми цветками глициний и зелёными шелками стражей, а затем со вздохом пошла дальше по тёмным улицам Пика Волн.

У меня ужасно урчало в животе: болезненно и неприлично громко. Но я не могла просто зайти в какой‑нибудь симпатичный ресторан, ведь у меня не было денег. Рыбак Чого вчера пытался всунуть мне с собой пару монет, но я отказалась: он и его семья и так накормили меня ужином, и, судя по тому, какой бедной и ветхой была их лачуга, столь щедрое угощение незнакомки не было для них чем‑то пустячным.

Так что я не взяла деньги. И теперь, стоя перед телегой, торгующей лепёшками с анчоусами и сливочным сыром, мучительно думала над тем, где мне их взять. И, желательно, поскорее: пока я не утонула я собственной слюне.

– Вы не подскажете, здесь где‑нибудь есть лавка, в которой можно попробовать продать свои вещи? – спросила я хозяина телеги.

Он понимающе окинул меня взглядом. Да‑а‑а… Представляю, как паршиво я выглядела: рваный бирюзовый плащ, стоящий колом после стирок в морской воде, некогда прекрасные каштаново‑красные волосы сейчас больше похожи на мочалку, руки и лицо исцарапаны.

Хорошо хоть, у Чого удалось полноценно помыться!

– Старик Туфиши занимается ростовщичеством, – подсказал мне лавочник. – Его магазин можно найти в конце улицы.

И он махнул рукой в сторону группки из низких полукруглых домиков чёрного цвета, на каждом из которых висела красная дощечка, показывающая, какое заведение находится внутри.

Рисунок ножниц – парикмахерская; изображение пузырька – лавка с зельями; меч – заточка оружия… Я зашла в магазин Туфиши, который обозначался просто мешочком с монетами.

Оказавшийся добродушным горбатым стариком, Туфиши с ходу предложил выкупить мой плащ‑летягу (ему очень приглянулся плотный лазурный шёлк, пусть и драный местами), но я отказалась. Ну уж нет! Летяга сейчас – мой единственный друг.

Зато я вытащила значок Ловчей – и, протерев, положила на стойку.

Он, похожий на крупную монету, был единственным предметом, помимо фонаря Карланона, который шолоховские тюремщики не нашли во время обыска в темнице.

Но хранитель забрал свой фонарь, а вот значок невольно отправился путешествовать вместе со мной.

Туфиши, увидев удостоверение Ловчей, округлил глаза:

– Вы точно хотите это продать?

– Да, – твёрдо сказала я, хотя пальцы дрогнули, инстинктивно сжимаясь вокруг значка.

Профиль ястреба на эмблеме смотрел на меня с укором.