Поймать невидимую свинью

Теперь можно было помочь Рупу ловить несчастную райскую птичку… но меня упорно манили эти звуки ада, доносящиеся из-за двери. Припомнилось, как я пыталась заглянуть через окно в дальнюю комнату – и меня снесло звуковой волной. Вряд ли в ветклинике есть два неучтенных пациента с таким голосом… и неужели я наконец увижу этого таинственного питомца?

Впрочем, не уверена, что такие разнообразные звуки может издавать кто-то один – лязг, как от несмазанной старой двери, скрежет ножа по тарелке, скрип пенопласта – словом, все то, от чего поневоле содрогаешься и покрываешься холодными топотливыми мурашками.

Только на такой громкости, что можно еще и оглохнуть.

Из-за всколыхнувшегося любопытства я даже почти забыла о причине своего визита. Но она напомнил о себе сама – удовлетворенным всхрюком из дальнего угла. Кажется, Фрося совершенно довольна сотворенным хаосом. Мы с профессором снова переглянулись, одинаково наклонились, растопырив руки, и принялись медленно приближаться к предполагаемому месту дислокации “милого поросеночка”.

Вот сейчас мы изловим свинью, я победоносно унесу ее в гостиницу, а потом приду помогать наводить в клинике порядок. Должна же я извиниться за все эти разрушения? Постоялец, правда, сбежал не по моей вине, но я все равно готова ее загладить. А может быть, даже по доброте душевной свернуть шею тому, кто там так вопит! Наверняка мне все будут предельно благодарны.

Воздух возле моей руки шелохнулся, и что-то проехалось по локтю жесткой щетиной.

Вскрикнув от неожиданности, я развернулась – только чтобы услышать дробный топот в направлении распахнутого дверного проема.

Ну… теперь у меня, кажется, и выбора нет. Судя по воплям, там и без невидимой свиньи всем весело и совсем нескучно. Но сейчас-то мы со свиньей присоединимся, и все поймут, как спокойно им было до сих пор!

2. О воспитании птички Рух

Источник кошмарных звуков и воплей найти было несложно, хотя ветклиника не такая уж маленькая – в ней есть несколько изолированных палат и операционных, небольшое закрытое инфекционное отделение, приемный покой, лаборатория, кабинет главврача и еще несколько комнат, назначения которых я не знаю.

Сейчас половина дверей вдоль коридора оказалась распахнута, и за всеми творился форменный бардак.

Но звуки отчетливо доносились из дальнего конца коридора – из той самой комнаты, куда меня никогда не пускали. И не помогали ни статус управляющей острова, ни умоляющие глаза.