Гена Портвейн и Безобразный Штопор

Только старый фармазонщик дядя Петя из барака напротив, чаще, впрочем, пропадавший в гаражах, чем в собственной коммуналке, кричал пронзительно: «Прозит!» и салютовал ржавой консервной банкой, наполненной отработанной тормозухой.

Вы спросите, откуда опустившийся выпивоха знал, когда именно нужно салютовать?

А об этом, между тем, знал весь двор. Ведь день рождения у Гены и у его двоюродного брата Парадайза, (ах, сыночка, надень галошики, на улице слякотно; ах, роднулечка, натяни панамку поглубже, волосики напечёт), был в один и тот же день.

Нет, тётя Арфа никого не приглашала на праздник, ведь тогда пришлось бы терпеть целую свору невоспитанных соседских малолеток. А для и без того расшатанных нервов Конрада Епистофамыча это было бы напереносимым. Всё проще – Парадайза, (роднулечка, ну ещё кусочек), закармливали тортами и конфетами до отрыжки, а дядя Конрад так волновался, что портил воздух особенно филигранно.

Гене оставалось прятаться под лестницей, обдирая губы и дёсна о жёсткую марлю респиратора, однажды позаимствованного в кабинете НВП.

За стол его, понятно не приглашали, а «праздничная» трапеза состояла из миски овсянки на воде из-под крана. Чем дальше, тем яснее становилось – день не задался.

Началось же всё с вполне безобидного желания Геннадия погулять. И то дело, чего сидеть под лестницей, если на улице весна и пахнет не в пример приятнее. Запахи не успевшей загнуться сирени кружили голову, а всепроникающих ароматов гидролизной отработки Гена, как местный житель, не замечал.

Хотелось во двор, поближе к гаражам, где соседские дети вешали кошек и похмелялись разбавленным пивом утреннего развоза.

Наш герой, повторимся, не пил, да и игру в кошку не уважал, но важнее был дух свободы.

К тому же Гену всегда звали играть в войнушку – он единственный, будучи всегда трезвым, попадал гранатой в переезжавший через мост фашистский танк. Без Гены в войнушку тоже играли, но было не так весело, о том кто и когда убит, договаривались заранее и падали не очень убедительно и натурально.

Единственное, что у них получалось без Гены – это пить шнапс и пьяно кричать: «Бабка, яйки! млеко! тафай! тафай!» - но тогда партизаны не побеждали, потому что шнапсу хотелось всем, и освобождать деревню от захватчиков становилось некому. Зимой в таких случаях с Геной играли в генерала Карбышева, но сегодня – то была весна, и хотелось просто во двор.

Однако тётя Арфа погулять не отпустила.