Вокруг Нового года

— Чтобы сдать, еще жильцов найти надо, — возразила Инна. — Кто со стариком, да еще на окраине, жить согласится?

— Ты же и согласишься, когда хозяйка выпрет. Всяко лучше, чем с предками в хрущёбе. А дед много не возьмет и на улицу, случись что, не выставит, он добрый. Признайся, мелькнула ведь мыслишка? Я же видела, как ты его целовала.

— Ничего не мелькнула, — вдруг разозлилась Инна. — Это ты ему такой засос поставила, я аж испугалась, что его удар хватит. И на улицу меня никто не выставит, за квартиру Пашка платит, а я просто пытаюсь отложить, будто бы на квартплату.

Ну, типа, игра такая, смогу сама заплатить или нет, — вспышка раздражения уже прошла, Инна задумчиво покачала головой. — Кончается месяц — покупаю на эти деньги что-нибудь. Может, как ты, шубку куплю, давно хочу. Найду какого-нибудь бэушного кроля поприличнее. Ты свою где насмотрела?

— Ничего я не насмотрела. У меня Пашки нет, мне самой за квартиру платить приходится. И меня хозяйка действительно на раз-два выставит, если я хоть на день платеж задержу.

Так что все этой старой выдре пойдет.

— Зачем ты тогда про шубу втирала?

— А что было делать? Ныть «и мне за квартиру платить»? Вот, придумала шубу. — Светка вздохнула. — Тоже давно хочу.

Дальше шли молча. По свежему снегу тянулся след санок. Инна ставила ногу точно на полосу и представляла, что под ней пропасть, и она идет по ниточке над этой пропастью и не падает. И нисколько ей не страшно. Лишь когда они обогнули строящуюся высотку, след внезапно закончился, не свернул, не затерялся, а просто пропал.

Инна заколебалась, потом нерешительно поставила ногу на целину, сделала шаг, другой. И ничего не произошло.

— Знаешь, Светка, — она печально взглянула на подругу, — все-таки мы с тобой ебанутые.

* * *

Михаил Петрович проводил взглядом удаляющиеся девичьи фигурки и закрыл дверь. Выстудило несильно, скорее, освежило. Он вернулся в дом. Может, и правда сдать комнату? Или две? Не нужны ведь. И кухня большая, на два окна, в такой шуровать бы сноровистой хозяйке.

А сейчас… Одинокий кухонный столик, приткнувшийся к газовой плите, старенький холодильник в углу. На подоконнике жестянка с однокопеечными монетками. Пусто, мертво. Впрочем, кого он обманывает? Ничего он не сдаст. Он же привык быть один.

Он подошел к столу, взял длинный конверт, на котором печатными буквами было написано «на похороны», теперь пустой. Сложил по длинной стороне, потом еще раз. Денег у него собрать уже не получится. Да и не надо.