Торвинг и его радуга

Торвинг и его радуга

Лили Мокашь

Торвинг и его радуга

— Вечно от меня все хотят этот горшок с золотом! Ну а мне что с того? Другое дело, если бы ты сначала выкупил таверну с её долгами, а там поглядим, — Мульч Торвинг подлил медовухи себе и гостю. — Матушка мне, конечно, подсобила, оставив эту старую развалину с кучей проблем. Да ведь не где-нибудь, а аж на границе! Народу тут бродит много, но и этого едва ли хватает на уплату долга, — последние слова Торвинг произнёс раздражённо, после чего сплюнул на пол.

— Вот у тебя кошель ого-го! Может и отдам горшочек с золотом, если решишь мою беду, как там тебя...Ганс?

— Ханс.

Лик посетителя утопал в бесформенном капюшоне тяжёлого плаща в бордовую клетку. Из-под него торчала не обременённая трудом рука, украшенная множеством колец со всеми мыслимыми и немыслимыми камнями. Мульчу было очевидно: перед ним сидит богатый посетитель, что всем нутром жаждет заполучить в коллекцию и лепреконский горшок с золотом.

Помимо легенды о невообразимых богатствах народа Торвинга, что хранились, по мнению простых обывателей, «по ту сторону радуги», лепреконы славились зеленоватой кожей и низким ростом, из-за чего Мульчу приходилось стоять на табурете за баром, чтобы хоть как-то общаться с посетителями.

— Одного не понимаю, — продолжил Ханс после небольшой паузы, — почему вы не откупитесь от долгов своим же золотом?

— Ха! Ишь, умный какой, — Мульч постучал пухлым пальцем прямо по прыщу, вскочившем на виске и тотчас зажмурился от неприятных ощущений.

— Если я сюда своё золотишко-то принесу, для оплаты придётся пойти в банк. Пока там приход-расход, размен, курс. Проценты за перечисленное сдерут, и всё! Не останется золотишка, а долги будут на месте.

Мульч подлил гостю ещё напитка и, придав лицу особенно скорбное выражение, принялся разглядывать одно из колец на руке, придерживающей кружку. Ханс не заметил такой наглости, потому что сам рассматривал таверну. Вернее то, что от неё осталось: отделка здесь была полностью из дерева, сухая как осенняя листва.

В углах, куда не позволял дотянуться метлой рост лепрекона, серебрилась причудливыми узорами паутина. Иначе говоря, таверну можно было описать одним-единственным словом — непрезентабельная. Несмотря на понимание этого, Мульч про себя отметил, что Ханс выглядел задумчивым.

— Этому месту бы лёгкую руку, да побольше финансов, и оно меньше чем за год расцветёт! Уж я знаю толк.