Жезл Ауштари

— Тогда берегись, сущеглупый олух! На завтрак ты сожрал лягушку, обдав её кипятком, а теперь тебя самого съедят, словно жабу!» Лошадь встала на дыбы и страшно заржала. А затем всадник вместе с лошадью истлел, рассыпавшись в прах. Налетевший ветерок подхватил этот прах, закружил и унёс облачком в сторону Тса Лариота. А в городе уже открывались ворота, коих было с десяток, и из каждых ворот выбегали навстречу облачку огромные фигуры. Земля задрожала, а друзья Гу Луна закричали в ужасе. На путников неслись великаны, один гаже, один ужаснее другого.

Некоторые великаны ковыляли, некоторые прыгали на одной ноге, а иные неслись галопом на четвереньках. Их бег казался бы смешным, не будь они огромными людоедами, способными заглотить человека целиком! Один великан бежал на четвереньках задом вперёд, опустив голову почти до самой земли, и не сводил с путников недоброго взгляда. И тогда Гу Лун вытащил из-за пазухи свой драгоценный талисман, развернул тряпицу и развязал верёвку. В то же мгновение поднялся ужасный ветер, которого никто никогда не видывал — давным-давно могущественный колдун заключил в этот мешочек половину ветров всего мира. Ураган смёл великанов, как соринки со стола, не пощадил он и неприступные стены Тса Лариота. На край света унёс он всё зло и всех лиходеев, которые только попались ему на пути. Так мир избавился и от великанов, и от оживших скелетов, и от злодеев, позарившихся на чужих невест. А когда ветер стих, Гу Лун увидел, что на песке лежит Шар Ка — живая и здоровая! Ветер не тронул её, ибо её помыслы были чисты, как первый робкий снег. Гу Лун взял Шар Ка в жёны и основал на этом месте новый город, новый Тса Лариот — ещё прекраснее прежнего. Только стены у нового города были из обычного камня, а не из золота, чтобы впредь никому не взбрело в голову красть чужих невест и укрывать их в Тса Лариоте как в золотой клетке.

— Су! Су-у-у! — позвала мама. — Не спи, Су-у-у!

— Су-у-у! — вторил ей отец. — Су-у-у!

Хлопнула ставня. Су Рике вздрогнул. Он ощутил, как ноги ему обдало холодным ветром.

Холод продолжал ползти всё выше и выше, и Су Рике почувствовал, что мамины колени больше не греют. «Долго же я спал!», — подумал мальчик. Нужно встать и закрыть это дурацкое окно. Почему папа его не закрывает? Ему что, не холодно от сквозняка?

Словно почувствовав, что сын думает о нём, отец в своём углу зашевелился и принялся тихо подвывать: «Су-у-у-у-у-у-у-у-у…».

— Пап, ты чего?! — испугался Су Рике и приподнялся на маминых коленях.