Царевич Горохов и Закон для Дурака

Кажется, пергамент делали из козлиной или овечьей шкуры?

На память сразу пришел Сидор, и от этой гипотезы Андрюше пришлось отказаться. Шкура у Сидора была жесткая, и хорошо еще, что густо поросла мягкой волнистой шерстью. А этот листочек был тонким и мягким, к тому же слегка бархатистым на ощупь. А Сидор никогда не был ни мягким, ни уж тем более бархатистым.

— В конце концов, все это ерунда, — покачал головой Горохов. — Самое главное, что мне теперь делать-то?

Последняя реплика, конечно же, относилась к содержанию записки.

А оно было коротко и на первый взгляд ясно.

«СРОЧНО ДОБУДЬ В ЧИТАЛЬНЕ КНИГУ ДУРАКОВ А. ОНА СКАЖЕТ, ЧТО ДЕЛАТЬ. НА ТЕБЯ ВСЯ НАДЕЖДА. Б.Б.»

Была в записке одна помарка. Точка стояла не в том месте — не после слова «дураков», а перед «она», книга то есть. Видно торопился заведующий читальней и в спешке допустил ошибку.

— Гм... — пробурчал наш герой. — «А она скажет, что делать». Ну, да! Вот только знать бы еще, что за книга такая — дурацкая?

Горохов откинулся на спинку стула, наморщил лоб, что у него всегда означало напряженную умственную работу, и крепко задумался.

Легко сказать — добудь! А что это за книга? И зачем она понадобилась Бояну Бояновичу? У Горохова не было сомнений, что заведующий избой-читальней не стал бы попросту, по пустякам его беспокоить. Со времени возвращения Андрюши из Лукоморья, где он пережил удивительные приключения в истории с самозваным Принцем Лягухом, Боян Боянович так и не вернулся в город.

И это уже совсем не походило на обычную, рядовую командировку библиотечного работника. По всему видать, Боян Боянович угодил в какую-то передрягу, и на душе у Горохова давно уже скребли когтями черные кошки. Потому что такие как заведующий избой-читальней просто так в передряги не попадают. У Горохова никаких сомнений не было — с Бояном Бояновичем стряслась беда.

И вот теперь эта записка! Получается, что ее сунули в Андрюшин учебник истории еще в школе.

Или по дороге, на улице.

Горохов еще пуще наморщил лоб, припоминая случайных прохожих, встреченных утром. Вроде бы ни с кем он близко не соприкасался, в транспорте тоже не ехал. Поэтому никакой, даже самый ловкий карманник не мог сунуть ему в сумку эту записку. И к тому же у карманников совсем другие обычаи — они все время норовят наоборот что-нибудь вытащить у тебя из кармана, сумки или пакета.

Оставался еще родной класс Горохова.