Обычная жизнь

Я не знаю её лица, во что она будет одета и даже не могу набрать на мобильный — у меня нет её номера!

Поздновато я спохватился, конечно. Так, а если в «аську»… а она же с компа всегда! Р-радость-то какая. Я-то напишу, что я здесь, а дальше?

Зря я всё-таки утром не поехал. Глядишь, выспавшийся был бы не таким форменным идиотом и соображал бы резвее. Впрочем, едва ли. Это же я!

Встав в назначенном месте, рядом с памятником дедушке-вождю, я уставился на библиотеку всея СССР ошалелыми глазами и пытался придумать, что же мне делать.

Понятно, что ждать чуда, но… нужен ведь и план на случай непредвиденного? Знать бы ещё какого.

…а моя подруга, как призналась позднее, решила поступить как я с Кремлём и уже изучала, выписывая вокруг меня десятый круг. И так глянула, и эдак — вроде оно. То самое чудо (-вище), что фотку прислало и балагурило вечера напролёт, заменяя павлиний хвост яркими смайликами-колобками и ироничными замечаниями. Посмотрела, подумала пару раз и решила: «Ай, ладно! Попробую!», после чего подошла.

Мне она показалась самым красивым, что я видел в то утро, и в тот день. А мы после в Третьяковку пошли! И восход я тогда видел… Но нет, Кира красивее. Я почувствовал себя пьяным и счастливым, даже с лёгким головокружением и нетвёрдой походкой (возможно, дело было в бессонной ночи, но я старался не думать… а то от мыслей голова ещё и болеть начинала). Единственные мысли, которым я позволил появиться в голове это: «Женюсь!», возникшей сразу при её виде. Обычная бравада, привычная любому молодому парню, и я пропустил бы её мимо сознания, если бы не маленькое отличие.

Обычно вслед за этой мыслью приходит страх. А сейчас — страха не было. И вот уже Это порядком пугало.

В Пушкинском музее я был озабочен тремя вещами: кивать не падая, улыбаться вовремя, и не засыпать моргая. Последнее давалось мне особенно тяжело.

Или мы в Третьяковской галерее всё же были?

А, а ведь спросить точно можно только у Киры, она единственный свидетель, да? Убьёт. Воздержусь, пожалуй.

Тем более мне не принципиально, мы и туда и туда потом ещё заглядывали. И, что куда важнее — в более адекватном моём состоянии.

После музея, а то и сразу двух, мы продолжили приобщаться к нашей великой истории и пошли гулять по центру столицы. Одна улица сменялась другой, третьей,… а у меня в голове крутился анекдот про похмельного оленя, подстреленного на водопое охотником, последняя его строчка: «странно, я всё пью и пью, а мне всё хуже и хуже...».