Дурак ты, домовой

Дурак ты, домовой

Светлана Кузнецова

Дурак ты, домовой

Литеру «К» Тимофей старательно выводил карандашом в тетради с пожелтевшими от времени страницами. Аж язык высунул от усердия. Людям письмо давалось проще, но оно и понятно: у них руки. А у него — лапки. Когда он почти уже дорисовал, с кухонного стола спикировал на пол нож, а за спиной поинтересовались зловещим скрипучим голосом:

— И чего…й-то ты такое делаешь, ась?..

Он аж мяукнул от неожиданности.

— Тьфу на тебя, Прокопыч! Три раза через левое плечо! — вызверился Тимофей. — Душу отвожу!

— Ну-ну… — домовой заглянул в тетрадь.

— Чего глядишь? Думаешь, выглядишь чего? Ты же грамоте не обучен.

— Куда уж нам до котов, — домовой фыркнул, прошел вразвалку в центр комнаты и водрузил на столешницу большую кружку с молоком.

— Дожили, — проворчал Тимофей, но посмотрел заинтересованно прищурившись. — Сами себе молоко доим.

Домовой тяжело вздохнул.

— А как РЕНтивишники понаедут? — проворчал Тимофей, недовольно охаживая себя по бокам рыжим полосатым хвостом. — По твою, между прочим, душу.

Домовой махнул на него рукой: мол, отстань.

— Кирьяна уж скоро год как нет, а хозяйство будто само собой ведется, — не унимался Тимофей. — Не по-людски это!

— Да кому мы здесь, в глуши, нужны? Скажешь тоже, приедут. А хоть бы и приехали. Может, подыскали б кого.

— Подыскали, — передразнил Тимофей. — Среди телевизионщиков? Высасывателей сенсаций из пальцев или левых пяток? Они хуже дачников! Не только хозяйства вести не станут, но и просто приезжать: времени у них на то, чтобы в наши кулички выбираться, нет. До ближайшего города — ночь на поезде!

— Точно! — домовой ударил себя по лбу ладонью, отчего по всему дому прокатился низкий раскатистый «БОМ!..». — Поезд!

Тимофей прижал уши к голове. Шерсть на спине вздыбилась.

Домовой залпом опустошил полкружки, перенес на столешницу миску и, налив молока, позвал:

— Прошу, Тимофей свет Барсикович, отведать угощеньица.

Уши тотчас встали торчком, шерсть улеглась, как положено, и даже хвост задрался вверх огромным вопросительным знаком. И плевать было Тимофею на то, будто котам в полноценном половозрелом возрасте молока нельзя. Глупость то, людьми выдуманная лишь затем, чтобы пичкать домашних кошек всякой химозой, дурно выглядящей и пахнущей преотвратно.