Как-то древний некромант переизбраться решил

— Я, собственно, чего заскочил-то, отвлёк вас от дел да дум важных, — под кивок чуть самодовольного, похоже, за чистую монету принявшего мои слова Мохана, продолжил я, — у нас в академии факультатив сделали, там эксперименты всякие проводят.

И многозначительно замолчал, как бы ненароком переступив с ноги на ногу. От чего зазвенели монетки, что специально насыпанные из тугого кошеля в карман.

— Хм, вообще-то у меня по телам строго, староста если узнает... А чего на городском кладбище на острове вашем не прикупил?

— Да там ребята с академии всех скупили.

— А ты клювом щёлкал? — хохотнул старик. — Нам деревенским нельзя ушами хлопать. А то городские всё доходные места уведут, и нам прозябай, — он недовольно поиграл желваками, вспоминая прошлое.

Как по мне, то он больше раздувал голема из мухи трупной. Жил он при нашей деревне припеваючи — конкуренции ноль. И не удивлюсь, если его левые доходы на тех же неучтённых чужаках, вполне сравнимы с тем, что имеют служители в городе.

Впрочем, так много где дело обстоит, в схожих с нашей деревнями. До войны построже было, но сейчас, после, когда временное затишье опять настало, бродяг и бандитов расплодилось без меры. И они дохнут, где попало. Иногда сами, а бывает и при помощи местных, которым такие гости поперёк горла.

— Увы, они там все друг за друга стоят, а такие, как я, вынуждены вертеться особо шустро.

— Ладно, сколько надо-то?

— Да все что есть, уважаемый Мохан.

— А денег то хватит?

И взгляд то вон какой цепкий стал.

— Ладно, пойдём глянем, что там у меня из неликвида.

Всё же славная у нас деревенька. Хотя в округе таких полно. И Мох-Мохычей подобных хватает. Это я в детстве думал, что деревня у нас и некоторые колоритные чудаки в ней — нечто редкое и даже уникальное. Последние семь лет учёбы меня от подобного наива излечили.

— ...

— Да у него ноги нет. И от второй лишь треть осталась, — возмущённо заметил я, осматривая очередное тело.

— Ты с ним что, в мяч играть, что ли собираешься? — хмыкнул старик, подсчитывая монеты и не глядя на меня. Язык его, как змеиный чуть высовывался, облизывая потрескавшиеся губы и тут же скрывался обратно в щербатой пещере укрытой жёлтыми сталактитами.

— Серебряный за него не дам, треть скидывай.