Подарок

Наградой ей послужили дружный русалочий визг, благодарный взгляд Егора и счастливый смех Лавруши.Тонкий месяц кокетливо выглядывал из-за ажурной белесой тучки, оживленные Катериной вьюнки, шелестя, оплетали стволы деревьев, многочисленные светлячки вспыхивали то тут, то там, словно живые звезды. Праздник уже перевалил за середину, когда Люся вспомнила про негодяя Семена, который так и не соизволил вернуться. Конечно, сейчас Лавруша не замечает его отсутствия, но что будет завтра, когда водяной станет вспоминать веселую ночку и пересчитывать подарки? Чем-чем, а провалами в памяти Лаврентий, несмотря на солидный возраст, не страдал.

А уж если ему случалось затаить обиду, то длится она могла годами, даже если все вокруг успевали забыть, из-за чего приключилась распря. Не то чтобы кикимору беспокоила судьба безалаберного беса, скорее сказывалась привычка контролировать все, что можно, будь то порядок в собственном болоте или чужой день рожденья.- Ты нынче дерганая какая-то. Случилось чего? – с затаенным любопытством поинтересовалась Агафья, почесывая между рожек присоседившегося к ней водяного черта. Тот явно перебрал бражки и теперь пускал пузыри, уткнувшись носом в ил.- Да так, мелочи, – отмахнулась кикимора, не желая разделять свои опасения с русалкой. Как пить дать, растреплет сей же час по всей округе.- М-м, понятно, – многозначительно протянула та. – А чегой-то Семы нигде не видать? Вроде ж был недавно...Людмила только чертыхнулась сквозь зубы. Вот и недооценивай русалок. Дуры дурами, но что не надо, подмечают сразу.- Так кто ж этого шалопая разберет. Может, тоже веночек собирает, да увлекся.- Пятый? – с сомнением протянула Агафья. – Да ведь у Лавруши и так уже глаз не видно...- Красота требует жертв, – отрезала кикимора. – Кстати, Казимир тоже что-то не торопится...Стоило помянуть вампира, он явился тут же. Зашелестели кожистые крылья, заверещала впечатлительная Катерина, и прямо на середину празднично накрытого пня плюхнулась здоровенная летучая мышь. Оценив обстановку, она неуклюже проковыляла к краю, оттолкнулась кривыми лапками и с хлопком перекинулась в худощавого черноволосого мужчину в плаще. Сдув пылинку с белоснежного манжета, тот обвел гостей несколько надменным взглядом и вдруг оскалился, да так, что застывшая с разинутым ртом Катерина с щелчком его захлопнула. Судя по раздавшемуся поскуливанию, она что-то себе прикусила.